КТО СОЮЗНИК ПУТИНА

          Консолидация власти Путина не устранила несогласия среди правящих. Надежды, возлагавшиеся на нового человека в Кремле оправдались не полностью. Измаявшись от развала в финансах и злоупотреблений "реформаторской" элиты при Ельцине, страна, рядовой избиратель ждали от Путина порядка и помощи бедствующим слоям - как малоквалифицированного, так и высокообразованного.
          Внутри элиты на Путина возлагала надежды высшая бюрократия, ненавидевшая избранных олигархов, делавших политику при правлении "семьи". К ней примыкали "силовики", которые социально были частью бюрократии, но идеологически составляли ее наиболее патриотичный, государственнический слой. В этой среде вызревали взгляды нового президента. В них соединялись приверженность российской государственной идее и убежденность в неминуемости движения к ней через модернизацию и союз с Западом. Это причудливое для цинизма 90-х годов сочетание либерального государственничества и умеренного западничества привлекало к Путину симпатии.
          Он казался честней и ответственней неразборчивых героев антикоммунистической волны (Бурбулис и Коржаков - самые гротескные ее представители). Одновременно Путин не выглядел трепачом, слабаком и абстрактным мечтателем. Этим он приятно отличался от либералов-романтиков яблочно-гайдарова разлива. Так отчасти и было. Во всяком случае, так казалось. Главная тайна феномена Путина оказалось в том, что все понимали, кем он не был (олигархом, левым, коррупционером, антизападником) , но никто не понимал, кем он был. Это была приманка имидж-мейкером. Кто-то поддался ей и неосознанно приписал Путину намерения, который у того не было. Кто-то угадал смысл уловки, но решил извлечь из нее "хоть шерсти клок".
          Средний бизнес-слой так и сделал. Внутренне расколотый и конкурентный он был един в ревнивой ненависти к избранным олигархам. Не то, чтобы бизнес был против прямого проникновения во власть. Он был взбешен, что каналы этого проникновения были монополизированы Березовским и Гусинским. Деловые круги требовали "плюрализации" доступа "к уху власти". Путинская концепция "равноудаленности" от предпринимательских кланов эту плюрализацию содержала. Вот почему, бизнес с готовностью поддержал Путина, не взявшись детально разбираться, "тем или не тем" человеком он был. Если и "не тем", то "менее не тем", чем его предшественник. Возникла коалиция, которая обеспечила победу новому президенту. Ее составили ельцинская "закулиса", федеральная бюрократия и в силу разных причин отчужденная от политики, но стремящаяся в нее масса крупного и не очень крупного бизнеса.
          Интеллигенция, средние образованные слои в этой игре не совершенно не представлены - в чем резкое отличие социальной базы нынешней власти от власти ельцинской, которая, хоть и обманом, но утверждаласьи обретала легитимность при помощи голосов ученых, студенчества, врачей, учителей, оказавших поддержку Ельцину из неприязни к советско-коммунистическому прошлому и потом за то наказанных разорением, унижением бедностью и бесправием. Этим людям новое президентство и сейчас мало что дало: процесс разорения и размывания интеллигенции продолжается полным ходом. Он даже не приостановился, несмотря на стихийно высокий общественный запрос на хорошее образование. Июньские события в Пущино-на-Оке и положение дел в институтах системы академии наук - только новейшие, но не исключительные свидетельства деградации.
          Любопытней с молодежью. Как человек не старый, внешне привлекательный и здоровый президент ей созвучен. Но при холодном рассмотрении условия для самореализации молодых становятся все труднее. Поступить в институт, найти работу (особенно в провинции), пробиться сквозь стену бюрократии со своим бизнесом, сделать политическую карьеру - об это мечать все труднее. Рост ультраправых и левых протестных настроений среди молодежи (от бритоголовых до младолевых) - факт. Молодежь отчуждена от перспективы, она стремительно переоценивает событий 10-летней давности. Поразительное безразличие и раздражение студентов и школьников по отношению к таким знакам, как День независимости на фоне истерической эмоциональности к вопросах футбола - симптом более опасный, чем о том вещают власти.
          В общем, чем ближе новые выборы, тем обостренней восприятие, казалось бы, привычного противоречия: новый президент нравился народу, но он прежде всего - президент от союза бюрократии с не-олигархическим и потенциально-олигархическим бизнесом. В этом смысле не изменилось и не меняется ничего. Тем значимей надлом в рядах прежней путинской коалиции.
          Во-первых, из коалиции вымыватся старосемейный компонент. И Волошин, и сам президент давно уже не "дети Ельцина", хоть друзья и наследники "семьи" сигналят обществу, будто это не так (превращая отдых первопрезидента в обогащенном стронцием Полесье в шоу федерального масштаба). Вряд ли президент пойдет на громкий разрыв со старыми дружественными "семье" кланами. Но и кланы не смеют рисковать ссорой с ним: практически любой другой президент России, будет относиться к наследству "семьи" еще хуже, чем этот. Поэтому роль старых политических групп обещает быть скорее выжидательной, чем открыто враждебной. Они не станут помогать сразу, но скорее всего поддержат, если испугаются кого-то или чего-то конкретно.
          Во-вторых, расдасадованы "новые люди" и "силовики". Они всегда домогались радикализации реформ и передела власти и собственности. Властью с ними поделились, влияие новых людей (центристов и государственников) выросло - это лучше видно в аппарате президента и Думе, между которыми складывается немного странная "операционная коалиция" уравновешивающая группу вокруг правительства, где ощутимее влияние либералов и правых. Но правые и либералы - это скорее от "наследия", а новые люди - больше от самого Путина. Поэтому политически поддержка вторых для президента важнее, он к ней чувствительней. Лишиться ее можно, но тогда придется сближаться с либералами, а это противоречит самой главной идее путинской концепции власти, идее равноприближенности. Новые люди , между тем, собственности не получили. Генералы сетуют на медлительность власти, нерешительность в борьбе с коррупцией, нежелание президента четко определиться: это свои - это чужие, и первым можно "мочить" вторых. Сложности президентской политики их злят.
          В-третьих, чувстивует себя обманутым бизнес. Путин разогнал старых олигархов. Но новых он не создал. Предприниматели помогали президенту гнать Березовского, чтобы в награду он назначил "новыми березовскими" их. Но Березовского прогнали, а место его упразднили. Многих приглашают в Кремле, многие ходят туда и сами, но сказать, что кто-то оказывает на президента преобладающее влияние никто не решается. Ресурсы изымаются, но не под залог конкретных превилегий, а под символические обещания "не казнить, а миловать". В результате, бизнес, конечно, влияет. Но не сказать, что определяет он. Получается, и деловой мир поддержит Путина не по мановенью сердца, а в виду отсутствия более обещающих перспектив, если, конечно, за оставшиеся полтора года эти перспективы не сконструируют и не увяжут накрепко с какой-то из достаточно убедительных политических фигур в роли соперника для Путина.
          В-четвертых, слабое место - провинции. При Ельцине регионы были союзниками президента. Путин умерил вольницу провинций, чем не снискал симпатий удельных владык. Они боятся, но не любят его. Просто над ними есть полпредский глаз. Семь округов - семь пар глаз. Система не устоялась, но на местах она начинает работать. Смогут или не смогут региональные вожди в обход и тайне от полпредов затеять фронду или предпочтут не идти рискованным путем.
          Странное дело. Попутчиков, а союзников - нет. Старая драма на новый лад?