Глава 9. ПРОТИВОРЕЧИЯ РАЗРЯДКИ И ЕЕ КРИЗИС (1974 – 1979)

Содержание главы

Координация внешних политик индустриальных государств в условиях «энергетического кризиса».

Обострение ситуации на Кипре.

Выдвижение идеи «нового международного экономического порядка» ГА ООН (май 1974).

Возникновение «паузы» в советско-американских отноше­ниях и нарастание разногласий по вопросам прав человека.

Возник­новение сети партнерских отношений СССР со странами Африки .

Подписание Хельсинкского акта.

Падение диктатуры в Испании.

Становление нейтрализма в Юго-Восточной Азии.

Объеди­нение Вьетнама и новое обострение ситуации в Индокитае.

Обост­рение советско-американских геополитических противоречий.

Ста­новление «еврокоммунизма» и его международно-политическая роль.

Проблематика прав человека в международных отношениях.

Бел­градская встреча СБСЕ и принятие новых конституций в «социалисти­ческих странах».

Углубление советско-американских противоречий в Африке и война на Африканском Роге.

Проблема Родезии.

Заключение японо-китайского договора о мире и дружбе.

Возник­новение проблемы Камбоджи и китайско-вьетнамский конфликт.

Становление «треугольных» отношений СССР, США и КНР.

Ирано-американский конфликт и второй «нефтяной шок».

Проблема обращения нефтедолларов в международных отношениях.

Советско-американские переговоры «ОСВ-2».

Ситуация в Латинской Аме­рике.

Возникновение новых очагов нестабильности на Ближнем Востоке.

Проблема «евроракет» и «двойное решение» НАТО.

Начало войны СССР в Афганистане и срыв политики разрядки

С первого «нефтяного шока» начался самый глубокий мировой экономический спад второй половины XX в. Он не шел в сравнение с «великой депрессией» 1929-1933 гг. Но в мире происходило серьезное ухудшение экономической конъюнктуры, спад производства в одних и резкое замедление темпов роста (иногда до нулевой отметки) в других передовых странах. Глобальный спад продолжался в 1974 и 1975 гг., а затем повторился в меньших масштабах в 1980-1982 гг. в связи со вторым «нефтяным шоком».

Депрессия 70-х годов протекала на фоне так называемого энергетического кризиса. Он проявил себя не столько в физической нехватке нефти, сколько в резком ее удорожании, которое сделало нерентабельными энергоемкие производства. Развивать такие производства в государствах, не обладающих запасами энергоносителей, стало невыгодно. Их надо были закрывать или переносить в другие страны. Возникала необходимость не только в структурной реформе экономик развитых стран, но и в переориентации мирового производства в целом в направлении перемещения энерго- и материалоемких отраслей в развивающийся мир. Последний получал шанс осуществить индустриализацию за счет помощи развитых стран, заинтересованных в «сбросе» ресурсо- и энергоемких производств в менее развитые государства. Реформа мировой экономики, осуществляемая путем согласованных усилий ведущих стран, фактически стала определяющей задачей международной политики второй половины 70-х и, в меньшей степени, начала 80-х годов.

Хотя политическая разрядка продолжалась, умы политиков больше занимала экономика. В таких условиях силовое, военно-политическое противостояние «по правилам», о которых договорились СССР и США, стало трансформироваться в мирную экономическую и военно-техническую конфронтацию. Процесс такой трансформации занял около семи-восьми лет и завершился к моменту выхода Запада из циклического спада 1980-1982 гг.

Смысл этого перехода стал ясен не сразу – аналитики и сотрудники спецслужб, первыми уяснившие переход советско-американского соперничества в новое русло, не спешили сообщать свои выводы общественности, а те политики, которые были в курсе происходящего, предпочитали не проявлять осведомленность, чтобы заранее не предупреждать Советский Союз о том, откуда ему следовало ждать нового вызова со стороны Запада.

Эти глубинные и потому незаметные сдвиги в середине 70-х годов были заслонены более броскими событиями: в Европе предстояло довести до завершения совещание в Хельсинки, разобраться с нарушениями прав человека в СССР, углубить советско-американский диалог по контролю над вооружениями. На мировой периферии возникали трудно разрешимые конфликты. Хотя в международных {♦} отношениях вызревали предпосылки новой вспышки конкуренции СССР и США, внешне все выглядело как «триумфальное шествие» разрядки.

Координация внешних политик индустриальных
      государств в условиях «энергетического кризиса»

13 февраля 1974 г. в Вашингтоне собралась конференция основных стран-потребителей нефти – США, Японии, Канады, Норвегии и девяти стран Европейского сообщества (включая трех новых его членов). Ее задачами были определение и согласование экстренных мер для уменьшения зависимости от поставок арабской нефти за счет накопления запасов топлива, налаживания взаимных поставок энергоносителей, совместной разработки альтернативных источников энергии и энергосберегающих технологий.

Внимание было уделено также стабильности международной финансовой системы, которая стала испытывать перегрузку в связи с ростом цен на нефть и изменением направлений международных финансовых потоков. США настаивали на создании общего стабилизационного фонда индустриальных стран, который бы позволил финансировать дефициты государственных бюджетов стран-потребителей нефти в связи с увеличением расходов на нефтяной импорт. Для осуществления этих целей было предложено создать новую организацию – Международное энергетическое агентство.

Некоторые западные страны были склонны проявлять самостоятельность в отношении ситуации на Ближнем Востоке. Франция и Япония первыми заявили о своей лояльности борьбе арабских стран за ликвидацию захватов Израиля. 4 марта 1974 г. страны Европейского сообщества приняли решение самостоятельно вырабатывать позиции в отношении ближневосточного конфликта с учетом мнения арабских стран. При этом Великобритания и Франция уделяли большое внимание диверсификации источников поставок нефти, стараясь найти новых продавцов (как, например, Иран или Индонезия).

Подчеркнутое дружелюбие к арабским странам, проявлявшееся западноевропейскими странами, прежде всего Францией, а также Японией, раздражало Вашингтон. Но США не противодействовали их попыткам добиться улучшения отношений с государствами ОАПЕК, понимая уязвимость Парижа и Токио перед лицом арабского эмбарго. Трудности в сфере снабжения нефтью усиливали разногласия в лагере американских союзников.

Но значение нефтяного эмбарго не следует преувеличивать. Арабские экспортеры продавали нефть потребителям не напрямую, через посредничество международного нефтяного картеля, состоявшего из семи крупнейших нефтяных компаний («семь сестер»), пять из которых были американскими. Государства ОАПЕК на практике не могли проследить, насколько строго «сестры» соблюдали введенный запрет. ТНК могли переадресовывать поставки нефти, как только принадлежавшие им танкеры покидали порты арабских стран. Кроме {♦} того, арабы сами несли убытки от сокращения экспорта. В силу этих и других причин в марте 1974 г. нефтяное эмбарго против США было отменено. Против западноевропейских стран и Японии оно перестало действовать еще раньше.

В конце 1974 г. в развитие решений февральской конференции в Вашингтоне было создано Международное энергетическое агентство (МЭА). В него вошли 13 стран – США, Канада, Япония и большинство стран Европейского сообщества. Страны МЭА стремились координировать усилия, прежде всего в вопросах стабилизации цен на нефть. Они были обязаны в опасных ситуациях иметь запас нефти в расчете на 90 дней потребления, чтобы, используя этот запас, ограничивать спрос на нефть и не позволять цене на нее расти слишком быстро. В состав агентства вошли четыре страны, которые впоследствии стали экспортерами нефти – Канада, Британия, Норвегия и Дания. В вопросах ценовой политики МЭА фактически выступало как противовес ОПЕК, что раздражало государства-экспортеры нефти. Вот почему Франция, опасавшаяся реакции арабских стран, официально не вступала в МЭА до 2002 г., хотя сотрудничала с ним по отдельным направлениям.

Нарастание экономических трудностей в середине 70-х годов стимулировало более масштабную координацию между ведущими западными странами. В июне 1975 г. в парижском пригороде Рамбуйе впервые состоялась встреча на высшем уровне руководителей шести крупнейших экономических держав западного мира – США, Японии, ФРГ, Франции, Великобритании и Италии. В последующем к ним примкнула Канада. Целью совещания была разработка механизма и основных направлений координации усилий стран Запада в интересах преодоления стоящих перед ними трудностей, прежде всего экономических.

Хотя поводом встречи была проблема стабилизации снабжения нефтью, дискуссия вскоре переключилась на вопросы макроэкономической координации. Ввиду успеха встречи, ее участники решили через год встретиться повторно. С 1977 г. совещания ведущих индустриальных стран (с участием Канады) было решено проводить ежегодно. Образовалась «группа семи», со временем ставшая важнейшим механизмом миросистемного регулирования.

Обострение ситуации на Кипре

Ситуация на Кипре зависела от положения в Греции и Турции и отношений между Афинами и Анкарой. Хотя Греция и Турция были членами НАТО, их отношения оставались напряженными. В 1965-1967 гг. обстановка в Греции была неустойчива. Левоцентристские партии составляли в парламенте большинство, которого было не достаточно для формирования собственного сильного правительства. Но они не позволяли сформировать кабинет представителям правых партий, которым симпатизировал король Константин. Это определяло хроническую неустойчивость ситуации в стране. На ее фоне 21 ап-{♦}реля 1967 г. в Греции произошел военный переворот. В декабре 1967 г. король Константин попытался вернуть страну к гражданскому правлению, но военные не подчинились ему. В результате конфликта с командованием вооруженных сил король был вынужден покинуть страну.

Внешняя политика Греции стала более наступательной. Среди военных усилились настроения в пользу насильственного присоединения Кипра к Греции. Эти настроения транслировались в среду командования частями греческих вооруженных сил, дислоцированных на Кипре. Оттуда они распространялись среди местного населения, находя отклик у радикально настроенных греков-киприотов.

Президент Кипра архиепископ Макариос был против энозиса. Он стремился сохранять на острове статус-кво, рассчитывая на взаимопонимание с руководителем турецкой общины Р.Денкташем, который был связан с Макариосом дружескими отношениями. Заметив нарастание воинственных настроений среди офицеров греческого контингента на Кипре, Макариос стал опасаться военного переворота подобного тому, что был произведен в Греции.

Ввиду этого 10 июня 1974 г. президент Макариос предложил греческому правительству отозвать с Кипра основную часть проходивших там службу греческих офицеров (из 650 он соглашался оставить только 50). В ответ, 15 июня, как и подозревал Макариос, против него выступили местные радикалы, сумевшие при поддержке частей греческой армии на Кипре захватить президентский дворец. Президент Макариос при помощи британских дипломатов покинул страну, получив убежище в Великобритании.

Пользуясь отсутствием законной власти в Никосии, в кипрские дела вмешалась Турция. 20 июля 1974 г. на Кипре высадились ее войска под предлогом защиты турецкого населения острова. Они оккупировали 37% территории страны – в основном северную часть с преимущественно турецким населением. Греки-киприоты из районов, захваченных турецкими войсками, бежали на юг. Греческая сторона потерпела унизительное поражение. О присоединении Кипра к Греции уже не было и речи. Возникла угроза греко-турецкой войны.

Противостояние между двумя странами НАТО вызвало озабоченность Вашингтона. В США и прежде критически относились к режиму «черных полковников» в Афинах. Теперь их правительство окончательно утратило поддержку американской администрации.

Позиции военных в самой Греции к этому времени тоже были непрочными. За семь лет правления они продемонстрировали неспособность разумно управлять страной, а авантюра на Кипре, спровоцировавшая вмешательство Турции, была расценена в греческом обществе как знак полной несостоятельности режима. Ответственность за «потерю» северной части Кипра общественное мнение возложило на хунту. Летом 1974 г. в Афинах стали происходить массовые антиправительственные выступления студенчества, либеральной интеллигенции и широких слоев городского населения. Под давле-{♦}нием протестов 23 июля военные были вынуждены передать власть гражданским политикам. Диктатура была свергнута. В 1974 г. Греция вышла из военной организации НАТО, вне рамок которой она оставалась до 1980 г.

Греко-турецкое противостояние из-за Кипра пошло на убыль. В декабре 1974 г. на Кипре была восстановлена власть президента Макариоса, который оставался главой государства до своей смерти в 1977 г. Но ему не удалось восстановить единство Кипра. На севере острова остались турецкие войска, а в феврале 1975 г. турецкая община Кипра провозгласила создание «Турецкого Федеративного Государства Кипр», предложив объединиться с греческой частью острова в едином государстве на условиях федерации. Греки не согласились с этим проектом, и конфликт приобрел хронический характер. В ноябре 1983 г. турецкая община официально провозгласила независимость Северного Кипра под названием «Турецкая Республика Северного Кипра». Это образование не было признано ни одной страной мира, за исключением Турции.

Выдвижение идеи «нового международного
      экономического порядка» ГА ООН (май 1974)

Развитие многостороннего переговорного процесса в Европе по политическим вопросам стимулировало интерес к расширению сети глобального политического диалога по проблемам мировой экономики. Система подобных переговоров существовала давно – в рамках ГАТТ с начала 60-х годов непрерывно проходили дискуссии о либерализации международной торговли. Но это были обычные торгово-экономические переговоры, где все страны в меру сил отстаивали свои интересы, формально, на равных правовых и политических основаниях.

Новизна ситуации 70-х годов состояла в политизации дискуссии в сфере международных экономических отношений. Экономически слабые молодые государства стали активно требовать привилегий в системе мировых экономических связей, используя политические аргументы, ссылаясь на ответственность европейских и североамериканских стран за отставание молодых государств. Созданная в 60-х годах ЮНКТАД после первого «нефтяного шока» пережила «второе рождение».

В общем виде идея радикального преобразования международных экономических отношений была выдвинута еще в 1962 г. на конференции неприсоединившихся стран в Каире. Затем она не раз звучала на форумах ЮНКТАД, но развитые страны не были настроены серьезно ее обсуждать. В форме концентрированного изложения идея перестройки международных экономических связей была представлена в сентябре 1973 г. на 4-й конференция Движения неприсоединения в Алжире. Тогда-то впервые и прозвучала мысль о формировании «нового международного экономического порядка» (НМЭП), под которым понималась более демократическая {♦} система отношении между развитыми и развивающимися странами, которая была бы способна содействовать ускорению развития последних.

В 70-х и начале 80-х годов борьба за осуществление планов НМЭП стала одним из главных направлений международной политики развивающихся стран. Ее популяризации способствовали «нефтяные шоки». Неустойчивость на рынках нефти пугала индустриальные страны расширением спектра разногласий с развивающимися странами и заставляла внимательнее прислушиваться к их требованиям. Одновременно она порождала у молодых государств необоснованные расчеты на то, что при поддержке государств-экспортеров нефти будет возможно заставить индустриальные страны провести перестройку международных экономических отношений к выгоде молодых государств.

В мае 1974 г. VI специальная сессия ГА ООН одобрила декларацию об установлении ЯМЭП, а в декабре того же года VII сессия ГА ООН приняла Хартию экономических прав и обязанностей государства. Оба документа содержали ряд положений, реализация которых могла обеспечить перестройку мировой экономики на выгодных для молодых государств условиях. Неприсоединившиеся страны пытались воспользоваться ослаблением глобальной напряженности для улучшения своего положения в мировой экономике. Разрядка, между тем, выдыхалась.

Возникновение «паузы» в советско-американских
      отношениях и нарастание разногласий
      по вопросам прав человека

В 1974 г. в США начался политический скандал («уотергейтское дело»), в связи с изобличением администрации Р.Никсона в злоупотреблениях властью. Президента обвинили в принятии им незаконного решения об установке прослушивающих устройств в штаб-квартире демократической партии в отеле «Уотергейт» в Вашингтоне во время кампании по проведению президентских выборов 1972 г. По американским законам это было серьезное правонарушение. В случае признания президента виновным, конгресс мог на основании конституции отстранить его от должности (подвергнуть импичменту). Понимая неизбежность такого оборота событий и упреждая решение конгресса, летом 1974 г. президент Р.Никсон подал в отставку. Его место занял вице-президент Джеральд Форд.

Республиканская администрация оказалась объектом критики по всем вопросам ее политики, включая внешнюю. Курс разрядки в отношениях с СССР стали называть непродуманным, а соглашения с Советским Союзом – невыгодными для Соединенных Штатов. Ощущая утрату общественной поддержки, республиканцы вели себя крайне осторожно, боясь дальнейшего обострения отношений с конгрессом.

Новый президент попытался включиться в переговоры с СССР. 24 ноября 1974 г. состоялась его встреча с Л.И.Брежневым во Владивостоке. По ее завершении было подписано заявление, в котором {♦} фиксировались параметры будущего советско-американского соглашения об ограничении наступательных вооружений. Предполагалось, что СССР и США смогут сохранить пусковые установки баллистических ракет наземного и морского базирования, а также стратегические бомбардировщики в суммарном количестве, не превышающем 2400 единиц. При этом для пусковых установок баллистических ракет наземного и морского базирования с РГЧ индивидуального наведения устанавливалось ограничение в 1320 единиц. Второй тур переговоров по ограничению стратегических вооружений (ОСВ-2) предполагалось завершить до конца 1975 г., а затем приступить к следующей серии обсуждений (ОСВ-3). Договоренности 1974 г. осуществить не удалось. Советско-американский диалог приостановился. Обострение отношений было вызвано срывом советско-американских договоренностей по экономическим вопросам.

Еще в октябре 1972 г. между СССР и США было заключено соглашение о торговле и кредитах, в соответствии с которым стороны на взаимной основе предоставляли друг другу режим наибольшего благоприятствования. Одновременно было подписано соглашение об урегулировании расчетов между двумя странами по ленд-лизу – поставкам, которые США осуществляли Советскому Союзу во время Второй мировой войны. До 2000 г. СССР должен был выплатить Соединенным Штатам 722 млн долл. Осенью 1974 г. эти соглашения поступили на утверждение в конгресс. По ходу их рассмотрения сенатор-демократ Генри Джексон выступил с заявлением, в котором он изложил факты, иллюстрирующие ограничительную практику СССР в вопросах выезда из Советского Союза граждан, желающих его покинуть. В частности, было указано на введение советскими властями в 1972 г. положения об обязательной выплате гражданами, подавшими заявления на выезд из СССР, компенсации за полученное ими в Советском Союзе бесплатное высшее образование. Речь сенатора вылилась в пылкое обвинение советского руководства в нарушении прав человека, прежде всего права свободно покидать свою страну и возвращаться в нее.

Ключевым моментом речи Г.Джексона было предложение внести поправку с Закон 1974 г. о внешней торговле (Trade Act of 1974), в соответствии с которой режим наибольшего благоприятствования в торговле разрешалось применять лишь к тем коммунистическим странам, которые соответствуют критериям соблюдения гражданских свобод и прав человека, включая право на эмиграцию. В палате представителей конгресса аналогичное предложение внес конгрессмен Чарльз Веник. Впоследствии оба эти взаимосвязанные предложения были названы «поправкой Джексона – Веника» по именам обоих их авторов. В принципе эта поправка носила универсальный характер и могла касаться отношений США не только с СССР, но и с Китаем или другими социалистическими странами. Но в ситуации осени 1974 г. она была направлена прежде всего на то, чтобы обесценить для СССР советско-американское торговое соглашение {♦} 1972 г. Борьба вокруг принятия поправки породила атмосферу скандала вокруг всего комплекса советско-американских отношений.

Между тем, до 1974 г. Москва медленно, но явно смягчала эмиграционные правила. Если в 1970 г. разрешение на выезд из СССР получило несколько сотен человек, то в 1973 г. было выдано 35 тысяч таких разрешений. Советское руководство и сам Л.И.Брежнев были склонны регулировать вопрос о квотах выезда на основе неформальных договоренностей с США.

Основной массой выезжающих из СССР в этот период были лица еврейской национальности. Всплески числа желающих покинуть Советский Союз коррелировали с арабо-израильскими войнами. В 1967 и 1973 гг. проблема еврейской эмиграции приобретала для внешней политики СССР повышенную остроту. Израильское правительство и руководители Всемирной сионистской организации старались стимулировать прибытие в Израиль переселенцев из Советского Союза, тратя на это значительные финансовые средства. Было общеизвестно, что более половины лиц, официально выезжавших из СССР по израильским въездным визам, на самом деле ехали в США и страны Западной Европы. Но какая-то часть эмигрантов на самом деле переселялась в Израиль, пополняя ряды израильской армии. Арабские страны делали представления советской стороне по поводу того, что выезд «советских евреев» способствует укреплению военной мощи Израиля. Москва старалась учитывать мнение Вашингтона, по возможности не задевая интересы арабских государств.

В США понимали это. Но демократам был нужен скандал. Сенатор Г.Джексон всюду повторял требование увеличить число ежегодных выездов из СССР до 60 тыс. Ему подыгрывали американские еврейские организации, по разным причинам заинтересованные в притоке еврейского населения как в Израиль, так и в США. Шумная пропагандистская кампания, развернутая вокруг спора из-за эмиграционных квот, приобрела вызывающий характер по отношению к Москве: американские сенаторы указывали, каким образом надо решать вопросы, относящиеся к внутренней компетенции советского правительства. Кульминация скандала наступила 13 декабря 1974 г., когда поправка Джексона – Веника была принята. В январе 1975 г., СССР денонсировал советско-американское торговое соглашение 1972 г. и прекратил выплаты по ленд-лизу, которые он осуществлял в 1972-1974 гг. Поправка Джексона – Веника до сих пор не отменена.

Возникновение сети партнерских отношений СССР
      со странами Африки

Советско-американские противоречия между тем стали распространяться на Африку. После конфликта в Конго в начале 60-х годов африканские дела не привлекали внимание советского руководства за исключением того, что касалось арабской части Африки. Но с конца 60-х годов интерес к сотрудничеству с Москвой неожиданно стало проявлять руководство Сомали. Это молодое независимое {♦} государство образовалось в 1960 г. в результате объединения бывшей британской колонии Британское Сомали с территорией бывшей итальянской колонии Итальянское Сомали, которая после Второй мировой войны с согласия ООН временно управлялась итальянским правительством. Сомали было бедной отсталой страной с неизжитой кланово-племенной структурой и отсутствием традиций государственности. Региональные кланы были склонны к сепаратизму, что угрожало стране распадом.

В 1969 г. в результате военного переворота к власти пришел генерал-майор Мохаммед Сиад Барре. Новый вождь не посчитал возможным вводить к Сомали демократическое устройство, а предпочел создание режима сильной власти. Он установил дружеские отношения с Советским Союзом, поскольку увидел в нем образец государства, которое сам хотел бы построить. И июля 1974 г. был подписан советско-сомалийский договор о дружбе и сотрудничестве сроком на 20 лет (денонсирован в 1977 г.). СССР стал оказывать Сомали экономическую и военную помощь.

После переворота региональные кланы не получили мест в центральном правительстве, из-за чего они перестали подчиняться ему. Возник вооруженный конфликт. Сомалийское правительство стало использовать помощь, поступавшую из СССР, для борьбы с оппозицией. Сомалийский режим на время оказался главным партнером Советского Союза в Африке. Страна была провозглашена государством «социалистической ориентации».

Вслед за Сомали к развитию по этому пути и при поддержке Советского Союза стали столь же непредвиденно обнаруживать интерес молодые государства южной части материка, где рушилась колониальная империя Португалии.

27 июля 1970г. умер португальский диктатор А.Салазар (81 год). Его преемник премьер-министр Марселу Каэтану в декабре того же года заявил о намерении предоставить португальским колониям автономию и выделить для них места в португальском парламенте. Это подхлестнуло антипортугальские движения в африканских колониях, которые стали добиваться независимости. 25 апреля 1974 г. в Португалии произошел переворот, осуществленный группой демократически настроенных военных («революция гвоздик»). Новое правительство признало независимость португальских колоний в Африке – Мозамбика, Анголы, Островов Зеленого Мыса (Кабо-Верде), Сан-Томе и Принсипи.

Мозамбик был из них одной из самых отсталых. Большая часть мозамбикских рабочих была занята в соседней Южно-Африканской Республике, а основные доходы бюджета составляли сборы за транзит через мозамбикскую территорию и через мозамбикские порты золота, добытого на территории Южной Родезии, которая не имела своего выхода к морю.

Нищее мозамбикское население и рядовой состав местных вооруженных формирований были восприимчивы к левой агитации. От-{♦}части поэтому после предоставления Мозамбику независимости к власти в стране 25 июня 1975 г. пришел выступавший под левыми лозунгами Фронт освобождения Мозамбика (ФРЕЛИМО, Frento de Libertacao de Mocambique). В стране воцарил хаос. 100 тысяч белых бежали из Мозамбика, на 12 млн жителей осталось 80 врачей. Боясь «экспорта революции», Южная Родезия в 1976 г. закрыла свою границу с Мозамбиком, лишив его доходов от транзита. Советский Союз и Китайская Народная Республика направляли помощь Мозамбику. Ее оказывали и страны Запада – отчасти, чтобы сохранить инструменты влияния на правительство в Мапуту.

Новое мозамбикское правительство стало поддерживать вооруженные формирования южноафриканских партизан, сторонников запрещенного в ЮАР Африканского национального конгресса, разрешив им базироваться на мозамбикской территории. В ответ на это ЮАР стала помогать силам мозамбикской оппозиции, действовавшей против правительства ФРЕЛИМО – Мозамбикскому национальному сопротивлению (Movimento Nacional da Resistencia de Mocambique).

Ситуация в Анголе была еще сложнее. Эта богатая страна была крупным экспортером кофе и имела на своей территории месторождения нефти и алмазов. Она граничила с Намибией и в этом смысле могла быть как союзником, так и противником ЮАР, против которой на территории Намибии воевали отряды СВАПО.

В Анголе после получения независимости в апреле 1975 г. действовало три группировки, имевшие свои вооруженные формирования: Национальный союз за полную независимость Анголы (Uniao Nacional para a Indepenencia Total de Angola, UNFTA), Фронт национального освобождения Анголы (Frente Nacional de Libertacao de Angola, FNLA) и Народное движение освобождения Анголы (Movimento Popular de Libertacao de Angola, MPLA).

На первую делала ставку ЮАР, поскольку в Претории ее сочли умеренной и надеялись, что в случае прихода к власти она не станет поддерживать партизан Намибии.

Вторую группу поддерживали западноевропейские страны, США и Заир, рассуждая приблизительно так же, как в ЮАР, но не желая действовать вместе с ней. В принципе, из этой группировки при достаточной поддержке извне могла образоваться серьезная политическая сила. Американская администрация попробовала оказывать ей помощь по линии спецслужб, однако к ноябрю 1975 г. имевшиеся для этого фонды были израсходованы. Администрация обратилась за ассигнованиями в конгресс, но 19 декабря 1975 г. тот принял резолюцию, запрещавшую оказывать помощь любым «группам сопротивления» в Африке («поправка Кларка» – по имени сенатора Вильяма Кларка). После этого проводить в этой части мира активную политику американская администрация уже не могла.

Третья группировка – МПЛА – называла себя «марксистской» и «левой». Она стала получать помощь от Кубы и СССР. По прось-{♦}бе МПЛА в Анголу прибыли кубинские инструкторы, которые занялись подготовкой офицерских кадров для отрядов ангольских левых.

Сначала в стране было сформировано временное коалиционное правительство. Но между тремя группировками началась борьба, в ходе которой УНИТА и ФНАА заключили союз против МПЛА. С октября 1975 г. правительство ЮАР стало оказывать этой коалиции военную помощь, совершая военные рейды на ангольскую территорию в зонах, которые контролировали отряды МПЛА.

Куба тоже увеличила помощь своим союзникам. СССР, благожелательно относясь к кубинско-ангольскому сотрудничеству, проявлял осторожность, «передоверяя» Кубе активную роль в оказании помощи ангольским левым. К осени 1975 г. численность кубинских военных в стране достигла нескольких тысяч. Вскоре оказалось, что кубинская помощь доставляется в Анголу на советских судах. В ноябре 1975 г. отряды МПЛА захватили столицу страны г. Луанду, оттеснив оппозицию в районы, приграничные с ЮАР. К марту 1976 г. центральное правительство контролировало почти всю территорию страны.

Приход к власти в Анголе левого режима беспокоил сопредельные государства. Внутриангольский конфликт стал приобретать международный характер. В стране находилось уже около 20 тыс. кубинских советников, а в октябре 1976 г. был подписан советско-ангольский договор о дружбе и сотрудничестве, на основании которого Анголе стали поставляться советские вооружения.

Формирование партнерских отношений с Сомали, Мозамбиком и Анголой налагало на Советский Союз дополнительное экономическое бремя, не давая ему в сущности сколько-нибудь значительных выигрышей. Расширение сети сателлитов вызвало распыление ограниченных ресурсов СССР, отвлекая их от нужд внутреннего развития. Бремя помощи африканским странам стало еще тяжелее, когда в круг ее получателей попала еще одна беднейшая страна Африки – Эфиопия.

После нескольких подряд засушливых и неурожайных лет в 1972-1974 гг. в этой стране возник катастрофический голод. Он особенно тяжело поразил эфиопскую провинцию Эритрею, находившуюся на востоке страны у побережья Красного моря. До 1962 г. Эритрея имела в составе Эфиопии статус автономии, но затем он был отменен императорским правительством. Население провинции считало, что центральная власть его дискриминирует. Голод 19/4 г. усилил сепаратистские настроения в Эритрее, и там началось восстание. Понимая, что восстание спровоцировано засухой и голодом, император Хайле Селассие I не стал применять для его подавления силу.

Позиция монарха вызвала возмущение эфиопских военных, которые 12 сентября 1974 г. совершили государственный переворот и свергли его. Он был заключен под стражу и через год тайно убит. Власть в стране с ноября 1974 г. сосредоточилась в руках Менгисту Хайле Мариама. Он направил в Эритрею войска и одновременно {♦} провозгласил проведение в Эфиопии земельной реформы, которая, как он предполагал, позволит избежать неурожаев в будущем. Новое руководство стало провозглашать социалистические лозунги и утверждать, что ставит задачу развития по «социалистическому пути». С марта 1975 г. страна стала официально называться «Социалистическая Эфиопия». В Москве и Гаване к событиям в Эфиопии отнеслись сочувственно.

Мятеж в Эритрее, хотя и был в основном подавлен, фактически перерос в систематическое вооруженное сопротивление власти. Отряды эритрейских повстанцев укрылись в трудно доступных районах страны и оттуда повели борьбы за независимость провинции. Ее окраинное положение в Эфиопии и наличие выхода к границам иностранных государств и морскому побережью позволяли эритрейским сепаратистам получать иностранную помощь.

Появление за короткий промежуток времени в Африке четырех потенциально просоветских режимов было с тревогой воспринято на Западе. Советский Союз считал, что он вправе помогать дружественным африканским правительствам, даже если они проводят антизападную политику. Соединенные Штаты были уверены, что СССР, поступая таким образом, нарушает советско-американское взаимопонимание о сохранении глобального статус-кво и пользуется временной слабостью США для захвата новых геополитических плацдармов. В Вашингтоне стали обвинять Москву в «ревизионизме» и возобновлении попыток установить мировую гегемонию.

Подписание Хельсинкского акта

На фоне «рассеянной» нестабильности на периферии мира Европа выглядела островком покоя и примирения. Летом 1975 г. состоялись второй и третий этап Общеевропейского совещания, и 11 августа в Хельсинки на заседании СБСЕ на высшем уровне состоялось торжественное подписание Заключительного акта СБСЕ (Хельсинкского акта). Документ подписали 35 государств, включая два североамериканских – США и Канаду.

Основой Заключительного акта стали результаты работы трех комиссий, в которых дипломаты согласовали приемлемые для всех стран-участниц принципы отношений между государствами. В первой комиссии обсуждался комплекс проблем европейской безопасности. Во второй – разрабатывались документы об экономическом и научно-техническом сотрудничестве и сотрудничестве в области окружающей среды. Третья комиссия рассматривала сотрудничество в области обеспечения гуманитарных прав, культуры, образования и информации. Договоренности в рамках трех комиссий получили название «трех корзин».

По первому направлению важнейшей частью («первой корзиной») Заключительного акта стал раздел, называвшийся «Декларация принципов, которыми государства-участники будут руководствоваться во взаимных отношениях». Этот документ в некоторых своих позициях {♦} предвосхитил историческое развитие, благодаря чему положения Заключительного акта сохраняли актуальность до начала 90-х годов. Декларация представляла собой комментированный перечень следующих 10-ти принципов: суверенное равенство и уважение прав, присущих суверенитету; неприменение силы или угрозы силой; нерушимость границ; территориальная целостность государств; мирное урегулирование споров; невмешательство во внутренние дела друг друга; уважение прав человека и основных свобод, включая свободу мысли, совести, религии и убеждений; равноправие и право народов распоряжаться своей судьбой; сотрудничество между государствами; добросовестное выполнение обязательств по международному праву.

Беглого взгляда достаточно, чтобы увидеть, насколько компромиссным являлся этот перечень. В нем объединены прямо противоречащие друг другу позиции СССР и западных стран. Но благодаря грамотным формулировкам Декларация представляет собой цельный документ, подписать который смогли страны, сильно различавшиеся по своим ориентирам.

Наиболее важными группами противоречий были две. Первая определялась смысловыми различиями между принципом нерушимости границ и правом народов самостоятельно распоряжаться своей судьбой. На первом настаивал Советский Союз, имея в виду закрепление существовавших в Европе послевоенных границ. На втором – западные страны, желавшие закрепить принципиальную возможность объединения Германии в будущем на основе свободного волеизъявления немцев. Формально такая постановка вопроса не противоречила принципу нерушимости границ, так как нерушимость понималась как неприемлемость их изменения посредством силы. Нерушимость не означала неизменности. Благодаря найденным в 1975 г. формулировкам оказалось, что в 1990 г., когда Германии пришло время объединяться, политико-правовая сторона процесса объединения полностью соответствовала букве Хельсинкского акта.

Вторая группа смысловых разногласий касалась соотношения принципа территориальной целостности государств с правом народов распоряжаться своей судьбой. Первый – закреплял территориальное единство каждого из подписавших акт государств, включая те, в которых имелись сепаратистские тенденции (Великобритания, Югославия, СССР, Испания, Италия, Франция, Канада). Принцип права народов распоряжаться своей судьбой по смыслу мог быть почти равнозначным праву на самоопределение, как его понимал В.Вильсон, выступавший за создание независимых национальных государств. Вот почему в начале 90-х годов, в период резкого усиления сепаратизма в Югославии, страны Европы не чувствовали себя связанными обязательством противостоять ему, а Югославия не могла апеллировать к Заключительному акту в оправдание своей централизаторской политики.

В целом Декларация была успехом линии на закрепление статус-кво в Европе. Она не решала всех проблем отношений между Запа-{♦}дом и Востоком, но означала повышение порога конфликта в Европе и уменьшение вероятности обращения европейских стран к силе для урегулирования споров. По сути, в Хельсинки была подписана общеевропейская конвенция о ненападении, гарантами которой стали четыре из пяти имевшихся в мире великих держав, включая СССР и США. Такого выдающегося успеха дипломатия XX века прежде не знала.

К Декларации по смыслу примыкал один раздел Заключительного акта, который назывался «Документ по мерам укрепления доверия и некоторым аспектам безопасности и разоружения». В нем раскрывалось содержание понятия «меры доверия», к наиболее важным из которых были отнесены: взаимное предварительное уведомление о проведении крупных военных учений сухопутных войск или их передислокациях, обмен в добровольном порядке и на взаимной основе военными наблюдателями, командируемыми на подобные учения. В 80-х годах разработка и применение мер доверия выросли в самостоятельное направление дипломатии.

Договоренности по «второй корзине» касались вопросов сотрудничества в области экономики, науки и техники и окружающей среды. В этом смысле стороны согласились содействовать внедрению в торгово-экономических отношениях между собой режима наибольшего благоприятствования. Это не означало автоматически, что СССР и другие социалистические страны обеспечили себя приобретение такого статуса в отношениях с западными странами.

Очень большое внимание в Заключительном акте было уделено договоренностям по «третьей корзине» – сотрудничеству, относящемуся к вопросам обеспечения индивидуальных прав граждан, прежде всего гуманитарных. В Заключительном акте подробно было сказано о необходимости сближения подходов к регулированию таких вопросов, как право на воссоединение семей, оказавшихся разделенными государственными границами; вступление в брак по своему выбору, включая браки с иностранными гражданами; выезд из своей страны и свободное возвращение обратно; развитие международных связей и взаимных визитов между родственниками. Особо оговаривалось взаимодействие в вопросах информационного обмена, в налаживании научных контактов и сотрудничества в области образования, культурных обменов, свободного радиовещания.

В заключительных разделах Хельсинкского акта стороны выразили намерение углублять процесс разрядки, сделать его непрерывным и всесторонним. Было решено продолжить общеевропейский процесс посредством регулярного проведения многосторонних встреч между всеми европейскими государствами в дальнейшем. Эти совещания на самом деле стали традицией, вылившейся в 90-х годах в преобразование СБСЕ в постоянно действующий институт – Организацию по безопасности и сотрудничеству в Европе.

В СССР силами оппозиции для целей пропаганды положений «третьей корзины» в 1975 г. были созданы «хельсинкские группы», в задачи которых входил сбор фактов и материалов о нарушении {♦} положений Заключительного акта и предание их гласности. Спецслужбы СССР систематически подавляли деятельность этих групп, что вызывало вспышки критики Советского Союза за рубежом. В 1975 г. академику А.Д.Сахарову за его правозащитную деятельность была присуждена Нобелевская премия мира.

Падение диктатуры в Испании

Вслед за Португалией к демократии стала возвращаться Испания. 20 ноября 1975 г. умер испанский диктатор Франсиско Франко. Несмотря на глухую оппозицию военных, в стране в точном соответствии с заранее составленным планом Ф.Франко была восстановлена монархия. На престол, несколько десятилетий остававшийся вакантным, согласно воле умершего диктатора был возведен Хуан-Карлос I, прямой потомок и внук свергнутого в 1931 г. короля Альфонсо XIII. Страна стала выходить из дипломатической изоляции. В январе 1976 г. был подписан испано-американский договор о дружбе и сотрудничестве, заменивший старый договор 1953 г. США сохранили свои базы на испанской территории.

Вскоре были восстановлены советско-испанские дипломатические отношения. В августе 1977 г. в Испании прошли свободные выборы, а в сентябре 1978 г. – принята новая конституция, в соответствии с которой в стране была установлена конституционная монархия. В 1982 г. Испания вступила в НАТО, оставаясь до 1997 г. вне рамок военной организации альянса. В сентябре 1985 г. она присоединилась к Европейскому сообществу.

Становление нейтрализма в Юго-Восточной Азии

Оздоровление обстановки в Европе побуждало государства других регионов осмысливать опыт европейской разрядки применительно к местной ситуации. В Европе основными условиями примирения были два: согласие СССР и США воздержаться от эскалации конфронтационности и предоставление европейским странам, прежде всего Франции и Германии, возможности самостоятельно проявить инициативу поиска наиболее подходящих условий регионального взаимодействия.

В Восточной Азии среди многообразного опыта разрядки наибольший интерес вызывал тот, что имел отношение к активности европейских стран – как более крупных, так и малых. Западноевропейская интеграция, самостоятельная по отношению к сверхдержавам политика Франции, гибкая линия Западной Германии – эти примеры вызывали интерес азиатских наблюдателей в первую очередь. Страны региона были уверены, что многие их беды происходят из-за того, что «внерегиональные державы» – США, СССР, Китай – вмешиваются в дела малых, мешая им найти ответы на вопросы регионального развития.

Война во Вьетнаме способствовала закреплению некоммунистических стран Восточной Азии на позиции отстраненности от Вашингтона, Москвы и Пекина. Это не означало, что малые страны {♦} добивались «ухода» США. Некоторые государства – Южная Корея, Тайвань, Филиппины, Таиланд – продолжали полагаться на американскую военную помощь в обеспечении своей безопасности. Но в регионе укреплялись умеренно антизападные настроения, выливавшиеся в стремление ограничить военную роль великих держав. Местные страны хотели экономического участия США в региональных делах, но они не были единодушны в оценке американского военного присутствия.

В этих условиях в регионе возникли нейтралистские тенденции. Их инициатором выступила Малайзия. В сентябре 1970 г. на конференции Движения неприсоединения в Лусаке (Замбия) премьер-министр Малайзии Тун Абдул Разак выдвинул идею превращения Юго-Восточной Азии в зону нейтралитета и мира. Нейтралитет, как он понимался в Куала-Лумпуре, отличался от классического нейтралитета Швейцарии или Австрии. Это был вооруженный нейтралитет, не исключавший участия в военных союзах и создания боеспособных вооруженных сил. Малайзийская концепция нейтралитета была концепцией невмешательства великих держав в дела малых и средних стран региона. В ноябре 1971 г. страны АСЕАН подписали в Куала-Лумпуре Декларацию о провозглашении Юго-Восточной Азии зоной мира, свободы и нейтралитета, подчеркнув, что они стремятся создать ее «свободной от любой формы или способа вмешательства внешних держав» в дела региона.

Повороту Малайзии к нейтрализму способствовало ее трезвое восприятие азиатских социалистических стран. Малайзийское руководство убедилось, что угроза подрывных действий со стороны коммунизма исходила не от СССР, а от компартии Индонезии, опиравшейся на поддержку КНР. Соответственно, по мере нарастания советско-китайских трений Малайзия задумывалась о возможности улучшить отношения с Советским Союзом. В начале 70-х годов она, имея военные гарантии со стороны стран Содружества, одновременно получала помощь от СССР и социалистических стран Восточной Европы.

Пример Малайзии впечатлил другие страны. Правительство Сухарто в Индонезии, первоначально восприняв идею нейтрализма недоверчиво, вскоре пришло к выводу о том, что план Малайзии позволяет совмещать антикоммунистические установки с установлением конструктивных отношений с Советским Союзом. С 1971 г. интерес к оживлению контактов с социалистическими странами стал проявлять президент Филиппин Фердинанд Маркое. Более внимательным к КНР и Советскому Союзу стал Таиланд, особенно после того, как Китайская Народная Республика была принята в члены ООН.

В Индокитае Камбоджа и Лаос склонялись к поддержке идеи нейтрализации, хотя ДРВ была против. Советский Союз занимал в отношении идеи АСЕАН осторожную позицию. Но идея нейтрализации подразумевала ограничение роли США в регионе, и Советский Союз ее поддержал. {♦} 

Не высказался против и Китай, который пытался интерпретировать тезис о невмешательстве, важный для АСЕАН, как если бы он подразумевал невмешательство только СССР и США как неазиатских держав, но не самого Китая. Однако страны региона относились к КНР не менее настороженно, чем к Соединенным Штатам и Советскому Союзу. Потенциальным партнером по нейтрализации региона государствам АСЕАН виделся не Китай, а Вьетнам.

В прекращении вьетнамской войны малые и средние страны усматривали главное условие стабилизации региональной обстановки и переключения сил на решение экономико-социальных задач. Будучи далеки от западных стандартов демократии, авторитарные правительства Малайзии, Индонезии, Филиппин терпимо относились к диктаторскому типу государства в Северном Вьетнаме. Страны региона тревожила угроза проникновения иностранных инсургентов на их территорию, а не коммунизм как тип общественного строя. С этой точки зрения у большинства стран ЮВА опасения вызывала КНР, и только Таиланд имел основания бояться одновременно и Китая, и Вьетнама.

Объединение Вьетнама и новое обострение
      ситуации в Индокитае

Между тем, победа спровоцировала рост внешнеполитических амбиций Вьетнама, что вскоре привело его к конфликтам с соседями. Отношения Вьетнама с Камбоджей никогда не были простыми. Глава камбоджийского государства принц Нородом Сианук лавировал между всеми сторонами вьетнамского конфликта. Тяготея к нейтрализму, его правительство отвергало гарантии СЕАТО и не шло на заключение соглашений о военном сотрудничестве с США. Внутри страны разворачивали антиправительственную агитацию «красные кхмеры» – камбоджийские коммунисты, находившиеся под влиянием идей маоизма, но Нородом Сианук не решался их преследовать, опасаясь испортить отношения с КНР. Одновременно он испытывал опасения в отношении обоих вьетнамских режимов (коммунистического и антикоммунистического) и старался не поссориться с Вашингтоном.

Начало войны США во Вьетнаме в 1965 г. камбоджийское руководство восприняло с негодованием, приняв решение выслать из страны американских граждан. Но в это время Китай стал увеличивать помощь «красным кхмерам», а те – активнее выступать против правительства. Опасаясь коммунистического переворота, Сианук в 1967 г. счел за благо нормализовать связи с Вашингтоном.

Но США стали требовать от Камбоджи мер для уничтожения баз, которые на камбоджийской территории создали вьетнамские коммунисты. Правительство Сианука не решалось вступать в конфликт с вьетнамцами и терпело их присутствие в стране. Вот почему, когда в марте 1970 г. в Пномпене произошел переворот и Сианук был свергнут, США поспешили признать новое правительство {♦} во главе с генералом Лон Нолом. Тот принял меры к закрытию границы Камбоджи с Вьетнамом и потребовал от Ханоя вывода с камбоджийской территории вьетнамских формирований. Подкрепить свои требования силой он не мог, и руководство ДРВ проигнорировало их. В Камбодже стали происходить вооруженные стычки вьетнамских и камбоджийских сил.

СССР признал новое правительство в Пномпене, неофициально продолжая поддерживать связи с обосновавшимся в Пекине Сиануком. В мае 1970 г. он провозгласил создание «правительства национального единства» в изгнании, включив в него по настоянию Китая представителей «красных кхмеров».

В конце 1973 г. по завершении вывода американских войск с вьетнамской территории в Южном Вьетнаме, после безуспешных переговоров между коммунистами и правительством об урегулировании взаимных претензий, возобновилась гражданская война. Хотя перевес в вооружениях был на стороне Сайгона, правительство не имело опоры в обществе. Против него выступали не только буддисты, но и католики, бывшие традиционной опорой южновьетнамского правительства. 1 мая 1975 г. Сайгон был взят объединенными силами южновьетнамских и северовьетнамских коммунистов. Власть на юге формально перешла в руки «временного революционного правительства Южного Вьетнама».

За две недели до этого, 17 апреля 1975 г., прокитайские отряды «красных кхмеров» в Камбодже свергли Лон Нола. Во главе нового правительства оказался Пол Пот. Из Пномпеня были высланы дипломаты всех стран, признававших прежний режим, включая СССР.

Падение Южного Вьетнама и установление коммунистического режима в Камбодже нарушили неустойчивое равновесие сил в коалиционном правительстве Лаоса. В мае 1975 г. во Вьентьяне состоялись массовые выступления против консервативных фракций в правительстве. Под давлением Патет Лао министры-консерваторы были выведены из кабинета, и власть перешла к провьетнамским силам.

На фоне этих событий стало возрастать недоверие между Ханоем и Пекином. КНР подозревала Вьетнам в симпатиях к Москве, а Ханой стал опасаться попыток Китая подчинить себе весь Индокитай, присвоив плоды победы Северного Вьетнама. Раздражение ДРВ по поводу амбиций Пекина увеличилось после того, как в 1974 г. китайские войска, пользуясь слабостью южновьетнамских сил, захватили несколько островов архипелага Спратли, которые считались вьетнамской территорией и в Ханое, и в Сайгоне. Пытаясь исключить возможность захвата Китаем других островов этой группы, войска ДРВ в апреле 1975 г. в свою очередь оккупировали наиболее значительные из оставшихся.

Но наиболее болезненной проблемой китайско-вьетнамских отношений была ситуация в Камбодже. Вьетнамское руководство, следуя идее Хо Ши Мина относительно объединения трех стран Индокитая в коммунистическую федерацию, рассчитывало превра-{♦}тить Лаос и Камбоджу в младших партнеров. Но если с лаосским руководством, давно находившимся под вьетнамским влиянием, проблем не возникало, то пришедшее к власти в Пномпене правительство Пол Пота была настроено прокитайски и не собиралось соглашаться с подчиненной ролью в рамках союза Вьетнама, Лаоса и Камбоджи, который фактически предлагал создать Ханой. «Красные кхмеры» отвергли предложения ДРВ об объединении вьетнамских и камбоджийских вооруженных сил и о проведении общей внешней и экономической политики. В поддержку «красных кхмеров» выступил Пекин.

Предвидя нарастание трений с КНР, вьетнамское руководство попыталось его предупредить. В сентябре 1975 г. генеральный секретарь ЦК ПТВ Ле Зуан отправился в Пекин с официальным визитом, в ходе которого он встречался с Мао Цзэдуном. Но переговоры завершились неудачно, как только стало ясно, что Ханой не готов вместе с КНР выступить с осуждением внешней политики Советского Союза.

Разительным контрастом выглядели результаты поездки Ле Зуана в Москву в октябре того же года. Москва обещала увеличить помощь Вьетнаму, а Вьетнам высказался в поддержку политики разрядки международной напряженности.

В Китае на выражения советско-вьетнамской солидарности реагировали заявлением в ноябре 1975 г. о претензиях на весь архипелаг Спратли. В ответ вьетнамская сторона опубликовала карту, на которой острова Спратли и Парасельские были обозначены как часть вьетнамской территории.

Между тем, в обеих частях Вьетнама к работе приступила консультативная ассамблея, которая подготовила условия объединения страны. В июне 1976 г. во Вьетнаме были проведены выборы, и 12 июля 1976 г. на основании решения новоизбранного законодательного собрания Южный Вьетнам был объединен с Северным. Образовалась единая Социалистическая Республика Вьетнам (СРВ) со столицей в Ханое. Теперь главным источником региональной напряженности стали неприязненные отношения СРВ с Камбоджей и стоявшим за ней Китаем.

Обострение советско-американских
      геополитических противоречий

После десяти – двенадцати лет преобладания европейской тематики в повестке дня советско-американских отношений во второй половине 70-х годов в ней снова стали заметное место занимать неевропейские проблемы. Вопрос о том, насколько сознательно советское руководство во второй половине 70-х годов шло на нарушение статус-кво на периферии мировой системы остается дискуссионным в зарубежной и отечественной литературе. В принципе Москве не было необходимости взваливать на себя бремя соперничества с Соединенными Штатами в отдаленных точках планеты, где у {♦} СССР не было существенных экономических интересов и которые не имели ключевого значения для обороны Советского Союза. Но такой тип рациональных рассуждений, преобладавший после карибского кризиса, видимо, был не единственным, характерным для высшего руководства КПСС. Какова бы ни была сознательная приверженность Советского Союза логике статус-кво, «революции», перевороты или иные внутренние катаклизмы в развивающемся мире породили соблазн их утилизации для усиления советского влияния и увеличения престижа СССР. Москва воспользовалась возникшими возможностями, оправдывая свои действия ссылкой на «революционную солидарность» с молодыми освободившимися государствами.

В силу совпадений или сознательной линии СССР стал укреплять позиции в тех зонах, к положению в которых Соединенные Штаты были наиболее чувствительны. Со второй половины 70-х годов Советский Союз приобрел ряд опорных точек и пунктов захода военных кораблей на Красном море – в Сомали (1975 г., порт Бербера), в Эфиопии (1977 г., порт Массауа) и Южном Йемене (порт Аден и остров Сокотра). Эти точки позволили СССР создать слабую, но, тем не менее, структуру для проецирования своей военной мощи на важные для жизнеобеспечения США пути транспортировки нефти с Ближнего Востока. Это было проявлением новой военно-морской стратегии СССР, которая предусматривала создание мощных военно-морских сил, способных уравновешивать военно-морскую мощь США и создавать угрозу Соединенным Штатам из любой точки мирового океана. Такая стратегия требовала создания сети военных баз в разных точках мира.

Это не создавало стратегического перевеса СССР над США. Но это было внедрением советского военного присутствия в районе, который был зоной жизненно важных интересов Запада. Шаги Советского Союза воспринимались особенно тревожно в контексте ухудшения отношений США с арабскими странами, а затем – с Ираном, где в 1979 г. был свергнут дружественный Вашингтону режим шаха Мохаммеда Реза Пехлеви (см. ниже). Трения между великими державами нарастали.

Становление «еврокоммунизма»
      и его международно-политическая роль

Оставаясь по сути геополитическими, они часто облекались в форму противоречий по морально-этическим вопросам. Западные страны улавливали стремление советских руководителей выглядеть респектабельно в глазах зарубежной общественности и, играя на этом, находили новые формы давления на Москву. Уязвимость СССР для пропагандистского давления Запада облегчалась ростом идейного брожения в рядах международного коммунистического движения.

Волна протестных движений конца 60-х годов к середине 70-х сошла на нет. «Всемирной революции» не получилось. Не оправда-{♦}лись расчеты на падение капитализма под давлением внутренних противоречий. Левые силы должны были критически осмыслить накопленный опыт и скорректировать свою политику.

Западноевропейские компартии не признавали первенства КПСС в вопросах теории, хотя считались с фактом: советские коммунисты руководили огромной державой и могли претендовать на ведущую организационно-политическую роль в международном комдвижении. Западные коммунисты отвергали попытки Москвы вмешиваться в вопросы проведения их внутриполитической линии. В 70-х годах в своих политических программах они отказались от главных постулатов советской коммунистической теории – завоевания власти через революцию и удержание ее посредством диктатуры пролетариата в любых ее формах. Западные компартии придерживались линии на приход к власти через победу на парламентских или президентских выборах. Идее диктатуры пролетариата они противопоставляли лозунги совершенствования демократии. Это означало дерадикализацию компартий, переход коммунистов на позиции «конструктивной оппозиции» по отношению к «буржуазной демократии».

Антиреволюционное, умеренно-реформистское течение в коммунистическом движении европейских стран в 60-70-х годах получило название «еврокоммунизма». Его крупнейшими отрядами были самые многочисленные европейские компартии Италии, Франции и Испании. Ряд теоретических позиции «еврокоммунистов» разделяла компартия Японии.

О своих взглядах «еврокоммунисты» впервые заявили на международном совещании коммунистических и рабочих партий в Берлине (ГДР) в 1976 г. В 1977 г. генеральный секретарь ЦК Компартии Испании Сантьяго Каррильо написал теоретическую работу «Еврокоммунизм и государство», в которой развил главные постулаты коммунистического реформизма в относительно цельную доктрину.

Мирные переходы от диктатур в Португалии и Испании и последовавшие успехи левых сил на выборах, проводившихся в этих странах, дали основания для уверенности «еврокоммунистов» в правильности их стратегии и ошибочности рецептов социалистического строительства в СССР и на востоке Европы. В 1976 г., руководствуясь принципами «еврокоммунизма», Итальянская компартия завоевала на парламентских выборах 34,4% голосов (победу христианским демократам принесли 38,7%). Действуя мирными средствами, коммунисты могли оказывать влияние на политику правительств в своих странах. Следуя примеру итальянцев, французские коммунисты тоже приняли курс на создание коалиции с социалистами. В 1980 г. после победы на президентских выборах во Франции кандидата от социалистической партии Франсуа Миттерана компартия получила четыре места во французском правительстве. Рост влияния «еврокоммунизма» означал зрелость разрядки между Востоком и Западом, ее распространение на внутриполитическую жизнь европейских стран, в которой теряла остроту социально-политическая поляризация и раз-{♦}вивались новые формы социально-политического партнерства. Авторитет исторического опыта КПСС подвергался сомнению.

Проблематика прав человека
      в международных отношениях

В ноябре 1976 г. республиканская партия США потерпела поражение на президентских выборах. Психологический фон поражения республиканцев определялся тем обстоятельством, что после отставки Р.Никсона ставший президентом Дж.Форд издал акт о помиловании своего предшественника, освобождающий последнего от судебной ответственности. Это было расценено в обществе как нарушение политической этики и принципа равенства перед законом.

Новым президентом стал кандидат демократов Дж.Картер. На пост советника по национальной безопасности он назначил З.Бжезинского. Будучи глубоко религиозным человеком, президент как политик сформировался под влиянием школы «политического морализма». Он порицал республиканцев за «цинизм», «прагматизм» и «беспринципность», которые те, с его точки зрения, проявляли в отношениях с Советским Союзом. Главная претензия нового президента к предшественникам заключалась в том, что из-за увлеченности военно-политическими расчетами они забыли о морали, а ради подписания соглашений по контролю над вооружениями – пренебрегли ценностями свободы и прав личности.

Демократы пришли к власти на волне разочарования избирателей в цинизме, с которым прежняя администрация нарушала принцип честной политической конкуренции. Дж.Картер в течение предвыборной кампании разоблачал соперников, противопоставляя их политике мораль, справедливость и закон. Моральная составляющая была для главы новой администрации сущностной частью политической программы, которую он был намерен осуществить внутри страны и на международной арене.

На президента Дж.Картера влияние оказывал З.Бжезинский, выходец из семьи польских эмигрантов, воспитанный в духе идеалов освободительной борьбы против русского царизма, склонный большую часть международных реалий рассматривать через призму освобождения Польши от влияния Советского Союза/России, которым он приписывал «естественные имперские тяготения» к экспансии в западном направлении. Задачи внешней политики США он понимал в ключе противодействия попыткам СССР распространить свое влияние в мире и содействия центробежным тенденциям внутри «советского блока». Эта логика имело мало общего с концепцией «всемирного статус-кво», которую отстаивали Г.Киссинджер и Р.Никсон, и напоминала риторику Дж.Ф.Даллеса – без присущих той угроз применить ядерное оружие.

При администрации Дж.Картера в кругах лиц, причастных к советско-американским переговорам, получила распространение идея «увязывания» (linkage), которая подразумевала движение к договоренностям между США и СССР в военной области в увязке с об-{♦}суждением вопросов защиты прав человека. Американская сторона заняла жесткую позицию в этом вопросе после того, как в 1977 г. в Советском Союзе начались аресты членов «хельсинкских групп» и академик А.Д.Сахаров направил президенту Дж.Картеру письмо с просьбой обратить внимание на факты нарушения прав человека в СССР. Внутри администрации демократов в связи с этим наметился конфликт между государственным секретарем Сайрусом Вэнсом, который считал главной внешнеполитической задачей администрации решение военно-политических вопросов, и З.Бжезинским, полагавшим, что правозащитная проблематика важнее. Президент Дж.Картер колебался между двумя своими главными сотрудниками, чаще склоняясь к поддержке второго.

Акцент на правозащитной теме был характерен для политики Дж.Картера не только в отношении СССР и стран Восточной Европы. Американская администрация относилась отрицательно к любым репрессивным режимам, включая те, которые были дружественными США. Вашингтон оказывал давление на диктаторские правительства Южной Кореи, заставляя их идти на уступки оппозиции и готовиться к передаче власти гражданским политикам. В противном случае США угрожали отказаться от обязательства защищать Южную Корею и вывести с Корейского полуострова свои войска. В 1977 г. об этом было принято решение, впрочем, в 1979 г. отмененное. Сходным образом США воздействовали на диктатора Филиппин президента Ф.Маркоса, требуя от него проведения свободных выборов и уступок оппозиции. Американская администрация критически относилась и к монархическому режиму в Иране.

Во второй половине 70-х годов Соединенные Штаты подняли тему защиты прав человека до уровня крупной международной проблемы, стоящей в одном ряду с вопросами контроля над вооружениями, обеспечения энергоносителями и содействия развитию молодых освободившихся стран. В этом состоит международная заслуга Дж.Картера-политика. «Оборотной стороной» его курса была утрата приобретений в области стабилизации отношений между Востоком и Западом. Ужесточение американских подходов к правам человека расширило спектр разногласий между Москвой и Вашингтоном. «Дух разрядки» стал улетучиваться.

Белградская встреча СБСЕ и принятие новых конституций
      в «социалистических странах»

В соответствии с положениями Заключительного акта СБСЕ в Хельсинки, Совещание по безопасности и сотрудничеству в Европе решено было продолжить, назначив очередную встречу на 1977 г. в Белграде. Уже при ее подготовке, а также непосредственно в ходе ее проведения с 4 октября 1977 г. по 9 марта 1978 г. развернулась острая полемика по вопросам интерпретации договоренностей Хельсинкского акта. Совещание должно было проанализировать опыт реализаций положений этого документа, обобщить их и наметить {♦} следующие шаги в развитии сотрудничества. Споры начались на уровне оценок. Для советской стороны в хельсинкских договоренностях главными были те, которые относились к «первой корзине» (мир и стабильность). Для западных стран – гуманитарные вопросы и индивидуальные права граждан («третья корзина»).

Поэтому советские эксперты предпочитали говорить о достижениях разрядки в военно-политической области, а западные – о нарушениях прав человека в социалистических странах и необходимости создания гарантий для прав человека во всех странах Европы. Последнее подразумевало внесение изменений в национальные законодательства восточноевропейских стран и СССР, разработку и внедрение подзаконных актов, призванных дать возможность гражданам социалистических стран практически пользоваться своими правами.

Социалистические страны не хотели менять законы и в ответ на их критику указывали на принцип невмешательства во внутренние дела, тоже закрепленный в Заключительном акте. Он не имел прямого действия и не был предназначен для того, чтобы им непосредственного руководствовались властные органы подписавших его государств. Делегаты социалистических стран ссылались на конституции своих стран и отсутствие правовой базы для применения норм, принятия которых добивались представители Запада. В ответ звучала критика этих конституций, что только обостряло полемику. Политических результатов на Белградской встрече практически достигнуть не удалось. Стороны смогли решить лишь несколько частных вопросов и договориться о проведении очередного этапа СБСЕ в Мадриде в 1980 г.

Наиболее существенные последствия Белградской встречи не имели к ней прямого отношения. Дискуссии 1974-1978 гг. показали советскому руководству несоответствия положений конституций социалистических стран европейским нормам, хельсинкским договоренностям и международным конвенциям, к которым присоединился СССР с конца 60-х годов. Несмотря на свой консерватизм, Москва считала нужным хотя бы внешне следовать тому, что она сама официально признавала международными нормами. Не без учета этих соображений 7 октября 1977 г., практически к открытию Белградской встречи, в СССР была принята новая конституция, заменившая собой «сталинскую» конституцию 1936 г.

В ней были несколько расширены и терминологически доработаны с учетом международных документов положения, относящиеся к основным правам советских граждан. Но новая конституция не изменила основ советского строя. Более того, в отличие от прежней конституции, новая стала включать в себя положение о «руководящей и направляющей» роли КПСС в советском обществе (ст. 6). Идя на некоторое ослабление политического гнета, советская элита явно начинала опасаться за сохранение своей власти.

В новой конституции также появилось положение о том, что в СССР сформировалась за годы советской власти «новая историческая {♦} общность – советский народ» и было создано «общенародное государство» (ст. 1). Вслед за СССР во второй половине 70-х годов новые конституции, написанные по советскому образцу, были приняты в ряде других социалистических стран*. Полностью игнорировать гуманитарные аспекты разрядки было невозможно. Объективно это расширяло правовое поле для отстаивания гражданами своих прав.

Углубление советско-американских противоречий
      в Африке и война на Африканском Роге

В 1977 г. впервые после Вьетнама СССР и США оказались вовлеченными в косвенную конфронтацию в связи с войной в «третьем мире» – конфликтом между христианской Эфиопией и Сомали, где преобладающей религией являлся ислам, из-за эфиопской провинции Огаден. Эта бедная пустынная область находилась на границе между двумя странами, и ее населяла по преимуществу исламская народность исса, имевшая сомалийское происхождение. Исса в Сомали составляли одну из самых многочисленных групп населения. Восставшее население провинции Огаден стало получать военную поддержку со стороны регулярной армии Сомали. Между Эфиопией и Сомали начались вооруженные стычки, которые переросли в масштабные боевые действия. Началась эфиопо-сомалийская война.

Советский Союз оказался в сложной ситуации: воевали две страны, с которыми он строил союзнические отношения. Примирить их не удавалось, возникла проблема выбора между партнерством с Эфиопией или Сомали. Эфиопский режим, который провел радикальную земельную реформу, производил впечатление более революционного. Он активней выступал за строительство «социализма». Советские военные считали, что потенциал влияния Эфиопии в Африке больше того, которым обладает Сомали. Наконец, инициатором конфликта являлось Сомали. В Москве сочли, что союз с Эфиопией важнее. СССР стал вместе с Кубой оказывать ей военную помощь. В ответ в 1977 г. сомалийское правительство М.Сиада Барре денонсировало советско-сомалийский договор 1974 г., и порт Бербера был закрыт для заходов советских военных кораблей. Вслед за тем, сомалийский лидер обратилось за помощью к США, и Соединенные Штаты сочли возможным оказать ему поддержку, которой, однако, оказалось недостаточно.

20 ноября 1978 г. был подписан советско-эфиопский договор о дружбе и сотрудничестве, и помощь СССР Эфиопии стала увеличиваться. Взамен пункта захода кораблей в Сомали, Советский Союз получил опорную точку в порту Массауа на территории эфиопской провинции Эритреи. При поддержке Москвы и Гаваны Эфиопия выиграла войну за Огаден, и к концу 1978 г. сомалийские войска были вынуждены отступить. Война между Эфиопией и Сомали в {♦} 1977-1978 гг. стала типичным конфликтом времен холодной войны. Причастность Москвы и Вашингтона к этой войне была обусловлена соперничеством СССР и США за контроль над стратегическими транспортными путями, проходящими вдоль Африканского Рога.

По вопросу об оказании помощи Сомали в Вашингтоне возникли острые разногласия. Государственный секретарь С.Вэнс выступал против оказания помощи М.Сиаду Барре, считая ненужным даже косвенно вступать в конфронтацию с СССР, с которым предстояло вести переговоры о подготовке договора ОСВ-2. Помощник президента по национальной безопасности З.Бжезинский, считал нужным «дать отпор проискам СССР в Африке». Известно его высказывание о том, что договор ОСВ-2 «был похоронен» в пустынях Огадена.

В Африке сформировалась сеть партнерских отношений СССР с режимами левой ориентации. Ее главными участниками были Ангола, Эфиопия (занявшая место, ранее принадлежавшее Сомали) и Мозамбик, с который 31 марта 1977 г. Советский Союз тоже заключил договор о дружбе и сотрудничестве.

Проблема Родезии

Рост революционных тенденций в Африке беспокоил западные державы, понимавшие, что с помощью СССР и Кубы африканский национализм может быть повернут против Запада. Вот почему США, Британия и другие западноевропейские страны старались найти общий язык с африканскими лидерами и по возможности выступать параллельно с ними. Вопрос об отношении к апартеиду и расизму был одним из немногих, где позиции Запада и африканских стран совпадали.

В ноябре 1965 г. белое меньшинство населения британской колонии Южной Родезии в одностороннем порядке провозгласило ее независимость. Режим возглавил представитель белых колонистов Я.Смит. Черное население страны не получило никаких прав. Великобритания не признала независимость Южной Родезии, так же как и другие государства. Против южнородезийского режима были введены экономические санкции, которые, однако, оказались неэффективными, так как Южно-Африканская Республика, граничащая с Южной Родезией, и ряд других государств не стали их соблюдать.

В Южной Родезии развернулось партизанское движение чернокожего населения, организованное партиями ЗАНУ (Zimbabvian African National Union) и ЗАЛУ (Zimbabvian African's People Union). Военные отряды обеих партий проходили подготовку под руководством китайских инструкторов. С апреля 1966 г. они повели планомерную партизанскую войну против расистского правительства. С 1972 г. она стала более интенсивной, так как помощь южнородезийским партизанам стало оказывать мозамбикское движение ФРЕЛИМО, которое к тому времени контролировало приграничные с Южной Родезией районы Мозамбика, вытеснив оттуда португальские войска. {♦} 

В 1974 г. правительство Я.Смита под международным давлением было вынуждено объявить амнистию, освободив из тюрем некоторых лидеров движения черного населения. С 1976 г. южнородезийские власти начали предпринимать попытки урегулировать конфликт с оппозицией на условиях поэтапного компромисса. Правительство Я.Смита требовало согласия оппозиции на сохранение власти за белым меньшинством на переходный период, в течение которого постепенно будет расширяться объем прав чернокожего населения. В 1978 г. по инициативе Великобритании между режимом Я.Смита и рядом вождей оппозиции, не принадлежащих к партизанскому движению и партиям ЗАНУ и ЗАПУ, было подписано промежуточное соглашение. На его основе были проведены выборы по квотам, раздельным для белого и небелого населения. По их итогам власть в стране была разделена: умеренный представитель черного населения епископ Абель Музорева стал премьер-министром, а Я.Смит сохранил общее руководство страной в качестве ее «главы». Чернокожее население получило большинство в парламенте. Западные государства признали легитимность правительства А.Музоревы и отменили санкции против Южной Родезии. Британия по-прежнему не признавала независимости Южной Родезии.

Партизанская война продолжалась. Партизаны контролировали большинство районов страны. В сентябре 1979 г. в Южной Родезии собралась конституционная конференция, завершившаяся подписанием соглашения об основах государственного устройства. Белое население страны закрепило за собой преимущества в сфере прав на землевладение и участие в управлении страной. В остальном документ выражал интересы коренного населения. В ноябре 1979 г. британский парламент, формально еще раз подтвердив статус Родезии как британской колонии, одновременно установил переходный период для передачи власти в стране представителям местного населения и подготовки к предоставлению Южной Родезии статуса независимого государства. На парламентских выборах в феврале 1980 г. победу одержали партии ЗАНУ и ЗАПУ, и в апреле 1980 г. на карте Африки появилась Республика Зимбабве. Ее правительство возглавил премьер-министр Роберт Мугабе, представлявший черное население.

Заключение японо-китайского договора о мире и дружбе

«Возвратный» рост советско-американского соперничества на периферии международной системы привел американскую администрацию к мысли о необходимости оказывать давление на СССР с окраинных точек международной системы, в которых по каким-либо причинам Советский Союз не мог приобрести благоприятных для себя позиций. Такой точкой был Дальний Восток. Игра на советско-китайских и советско-японских противоречиях – характерная черта американской дипломатии на рубеже 70-х и 80-х годов. Ситуация благоприятствовала Вашингтону. У СССР сохранялись натянутые отношения и с КНР, и с Японией. {♦} 

Правительство КНР, учитывая раздражение Токио после неудачной попытки договориться с Москвой по территориальному вопросу в 1973 г., предлагало японской стороне подписать не просто мирный договор с КНР, а договор о партнерстве. В Пекине понимали, что японские деловые круги заинтересованы в экономических связях, считая китайский рынок перспективным, а китайско-японское экономическое сотрудничество выгодным. Учитывая неустойчивую ситуацию в сфере снабжении нефтью после 1973 г., китайское правительство обещало наладить масштабные поставки в Японию китайской нефти.

Руководство КНР добивалось от Токио согласия на включение в текст договора положения о выступлении Китая и Японии против гегемонии любой державы в районе Дальнего Востока. Китайское руководство стремилось придать трактовке этого тезиса антисоветскую направленность. КНР и США в шанхайском коммюнике 1972 г. уже заявили, что ни одна из двух стран не стремится к гегемонии, и что обе они выступают против попыток любой страны установить такую гегемонию. Теперь сказать о том же самом предлагалось Японии. СССР, по мысли китайской стороны, должен был остаться в изоляции по вопросу о выражении отношения к гегемонии, что можно было интерпретировать как его скрытое стремление такую гегемонию установить. Это бы, в понимании Пекина, означало, что КНР, Япония и США образуют неформальную коалицию против «советского гегемонизма». В Москве нервно реагировали на маневры китайской дипломатии, и советское руководство пыталось оказать воздействие на Токио, чтобы помешать заключению японо-китайского договора на предлагавшихся Китаем условиях.

Тем не менее, в августе 1978 г. японо-китайский договор о мире и дружбе был подписан. Правда, японская сторона добилась корректировки китайского проекта. Положение о гегемонии было включено не в основной текст, а в преамбулу договора. Кроме того, «не прошла» китайская формулировка о «совместном выступлении» КНР и Японии против гегемонии. Из текста явствует, что каждая сторона выступает против нее «по отдельности». В целом, однако, заключение японо-китайского договора было расценено как поражение советской дипломатии и успех китайской политики сотрудничества с Японией и США на антисоветской основе. Ситуация в Восточной Азии продолжала накаляться.

Возникновение проблемы Камбоджи
      и китайско-вьетнамский конфликт

Пограничные стычки, возникавшие между камбоджийскими и вьетнамскими силами с 1974 г., стали перерастать к 1977 г. в столкновения с участием тяжелой техники. В декабре 1977 г. между двумя странами были разорваны дипотношения. Конфликты продолжались, угрожая перерасти в полномасштабную войну. При этом в восточных районах Камбоджи оставались вьетнамские войска. Несмотря на попытки КНР побудить Вьетнам и Камбоджу к переговорам в {♦} 1977 г., обе стороны отказывались от них. Ханой настаивал на установлении «особых» отношений между тремя индокитайскими странами, а Пномпень требовал вывода вьетнамских войск со своей территории как предварительного условия нормализации отношений с СРВ.

В 1978 г. напряженность выросла ввиду того, что СССР стал увеличивать поставки военной техники Вьетнаму, а КНР – Камбодже. В июле 1978 г. СРВ была принята в СЭВ. В ноябре 1978 г. был заключен советско-вьетнамский договор о мире и дружбе, который зафиксировал готовность СССР оказывать поддержку Вьетнаму на долгосрочной основе. Это снова вызвало подозрения КНР, к чему добавилась проблема этнических китайцев (около 1 млн), изгнанных из СРВ под предлогом начатой в 1978 г. кампании борьбы с капиталистическими элементами (торговцами, мелкими предпринимателями), основная часть которых принадлежала к китайскому меньшинству.

В декабре 1978 г. Вьетнам объявил о создании «единого фронта национального спасения» в тех районах Камбоджи, где находились вьетнамские войска. В январе 1979 г. Пномпень был взят – фактически вьетнамскими вооруженными силами при участии находившихся во Вьетнаме камбоджийских эмигрантов, и в Камбодже была установлена власть провьетнамского правительства. Страна была провозглашена Народной Республикой Кампучией. Вторжение СРВ было воспринято в Пекине как попытка ликвидировать основу китайского влияния в ЮВА и шаг к формированию под руководством Вьетнама просоветского блока. Сходным образом интерпретировали события и в Вашингтоне. Присутствие вьетнамских войск в Камбодже превратилось в серьезную международную проблему.

В январе 1979 г. лидер КНР Дэн Сяопин отправился с официальным визитом в США для участия в официальной церемонии установления китайско-американских отношений. По мемуарным свидетельствам, в ходе бесед в Вашингтоне США дали понять Китаю, что показательная военная акция КНР с целью «наказать» Вьетнам за вторжение в Камбоджу не нанесет вреда американо-китайским отношениям, если она будет носить «оборонительный характер». Не выяснено, что именно каждая из сторон понимала под «оборонительной» акцией.

17 февраля 1979 г. войска КНР вторглись во Вьетнам и стали продвигаться к провинциальному центру Лаошон. Вьетнам подал в ООН жалобу на Китай, обвиняя его в агрессии. Советский Союз выступил в поддержку Вьетнама, одновременно оказывая ему срочную военную помощь. Соединенные Штаты в течение одномесячной китайско-вьетнамской войны (17 февраля – 17 марта 1979 г.) уклонялись от поддержки КНР, выступая формально с нейтральных позиций: американская администрация требовала вывода вьетнамских войск из Камбоджи и китайских войск – из Вьетнама. В литературе нет единой оценки такой позиции. Ряд авторов полагает, что по сути дела Соединенные Штаты поддержали Китай, послав упреж-{♦}дение Советскому Союзу против нападения на КНР с севера. Другие – указывают, что Вашингтон отмежевался от линии Китая, поскольку КНР не удалось представить свое вторжение на вьетнамскую территорию в качестве оборонительного мероприятия.

Присутствие войск СРВ не обеспечило стабилизации ситуации в Камбодже. Районы вдоль границы с Таиландом оставались в руках «красных кхмеров», получивших возможность создавать базы на территории Таиланда и опиравшихся на помощь из КНР. Таиланд и Китай сотрудничали в организации антиправительственных сил в Камбодже, хотя большая часть малых и средних стран Восточной Азии, осуждая политику Вьетнама в камбоджийском вопросе, одновременно была негативно настроена по отношению к «красным кхмерам», на которых лежала ответственность за несколько миллионов жертв террора против «капиталистических элементов» в Камбодже в годы их пребывания у власти в 1975-1978 гг.

Помимо «красных кхмеров» с территории Таиланда с 1981 г. действовали вооруженные силы правой группировки Фронта национального освобождения кхмерского народа во главе с Сон Санном, в состав которого входили сторонники свергнутого в 1970 г. режима Лон Нола. Наконец, особую группу камбоджийского сопротивления представлял Нородом Сианук, который, однако, был занят политическим маневрированием, а не боевыми действиями против правительства в Пномпене. Опираясь на поддержку стран АСЕАН, в июне 1982 г. он создал в Куала-Лумпуре коалиционное правительство Демократической Кампучии под своим руководством и при участии представителей групп Сон Санна и «красных кхмеров». С этого времени антиправительственная борьба в Камбодже велась под эгидой этой коалиции, которая пользовалась поддержкой КНР, Таиланда и США.

Становление «треугольных» отношений
      СССР, США и КНР

На протяжении 1978 г. Вашингтон устранил препятствия для установления дипломатических отношений с КНР. С Тайваня были выведены американские войска, официальные отношения с Тайбэем были преобразованы в неофициальные, и американская администрация заявила о намерении денонсировать американо-тайваньский договор 1954 г., который должен был потерять силу через год. В январе 1979 г. состоялся визит Дэн Сяопина в США, в ходе которого были установлены дипотношения между двумя странами.

Китайско-вьетнамский конфликт произвел отрезвляющее воздействие на причастные к нему стороны. Дипломатически США отмежевались от КНР, хотя дали понять, что выступили бы против вмешательства Советского Союза в конфликт, если бы такие намерения у него возникли. В военном отношении единственным шагом американской администрации был приказ авианосцу «Констелейшн» прибыть в Тонкинский залив и оттуда следить за действиями направленных к побережью Вьетнама советских боевых кораблей. {♦} Хотя военное вмешательство Вьетнама в Камбодже было осуждено, нападение Китая на Вьетнам тоже не вызвало сочувствия к действиям Пекина. Ситуация показала, что союз КНР с США вряд ли возможен. В Вашингтоне возникли опасения быть втянутым из-за КНР в конфликт с СССР подобно тому, как в 50-х годах СССР чуть было не был вовлечен из-за Китая в конфликт с США. Республиканцы резко критиковали Дж.Картера за его китайскую политику.

Последние годы правления администрации Дж.Картера (президентские выборы должны были состояться в ноябре 1980 г.) были периодом сближения США с Китаем, поскольку американская администрация стала расценивать усилия КНР по созданию коалиции противостоящих Советскому Союзу стран на «антигегемонической» основе как средство глобального сдерживания СССР. С весны 1978 г. усилилось влияние на американскую политику З.Бжезинского, выступавшего за использование советско-китайской напряженности для отвлечения внимания Москвы от событий в Польше, где нарастали антикоммунистические настроения (см. гл. 10).

Отношения между СССР, США и КНР отличались острой конкурентностью. В 1979 г. США и КНР создали в Синьцзяне центры электронного слежения за ядерными полигонами СССР в МНР взамен тех, что были закрыты в Иране после антимонархической революции. Но в том же году конгресс США принял закон об отношениях с Тайванем, который, формально снизив статус американо-тайваньских отношений до неофициальных, фактически позволил Вашингтону сохранить связи с Тайбэем в прежнем объеме. Отказ США полностью разорвать отношения с Тайванем вызвал раздражение КНР. Реагируя на американское решение, Китай в апреле 1979 г., заявив об отказе от продления советско-китайского договора 1950 г., срок действия которого истекал в 1980 г., одновременно предложил Советскому Союзу начать переговоры о нормализации отношений. В конце 1979 г. они начались, однако вторжение СССР в Афганистан в декабре 1979 г. сорвало эти планы и дало маневрированию Китая, США и Японии на антисоветской основе новый стимул.

Ирано-американский конфликт
      и второй «нефтяной шок»

Относительно удачные действия американской дипломатии на Дальнем Востоке были перечеркнуто потерями, которые США понесли на Среднем Востоке. Главным партнером Вашингтона в этой части мира был Иран. Страной авторитарно руководил шах Мохаммед Реза Пехлеви, который в 60-70-х годах провел ряд реформ для модернизации Ирана. В 1961 г. был принят закон об аграрной реформе, в соответствии с которой крупные помещичьи имения подлежали конфискации (с последующей компенсацией) и продаже их крестьянам. В январе 1963 г. предложенная шахом программа реформ была одобрена на референдуме. Но шаги правительства по реформированию экономики и общественной жизни, особенно предоставление женщинам права участия в выборах, вызвали недоволь-{♦}ство ортодоксального духовенства во главе с аятоллой Р.Хомейни, которое обвинило шаха в подрыве основ ислама и пособничестве США и Израилю. Арест Р.Хомейни в июне 1963 г. вызвал антиправительственные демонстрации, подавленные войсками.

Курс на индустриализацию не встретил поддержки и на Западе, где иранскому правительству не удалось получить нужные кредиты. Иран обратился к Советскому Союзу, стремясь привлечь его обещанием не позволять иностранным государствам создавать на иранской территории военные базы, которые могли бы представлять угрозу для Советского Союза. В январе 1966 г. в Москве было подписано советско-иранское соглашение о строительстве при содействии Советского Союза ряда крупных промышленных объектов в Иране и сооружении трансиранского газопровода для поставок газа в СССР.

Огромное воздействие на внешнюю политику Тегерана оказали события на нефтяном рынке. В результате повышения цен на нефть Ирану, который был ее крупнейшим экспортером, удалось увеличить доходы от экспорта. Тегеран разработал амбициозный план строительства престижных объектов (атомных электростанций, крупнейшего в мире нефтехимического комбината, металлургических заводов и т.д.). Эти программы превышали возможности и потребности страны.

Одновременно был взят курс на модернизацию иранской армии. Закупка вооружений в США к середине 70-х годов поглощала 5-6 млрд долл. в год. Примерно на такую же сумму во второй половине 60-х годов были размещены заказы на оружие и военную технику в Великобритании, Франции и Италии. Шах при поддержке США добился превращения Ирана в ведущую военную державу региона. В1969 г. Иран заявил о своих территориальных притязаниях к соседним арабским странам и в 1971 г. оккупировал три острова в Ормузском проливе при выходе из Персидского залива в Индийский океан.

Вслед за тем Тегеран де-факто установил контроль над частью акватории пограничной с Ираком реки Шатт-эль-Араб, что повлекло разрыв дипломатических отношений с Ираком. В 1972 г. между Ираном и Ираком вспыхнул конфликт. Иран стал оказывать поддержку курдскому оппозиционному движению в Ираке. Однако в 1975 г. ирано-иракские отношения удалось нормализовать (см. ниже) и Тегеран прекратил оказывать помощь курдам. США и Британия, считая Иран союзником, поощряли правительство шаха в его намерении играть ведущую роль в зоне Персидского залива.

Хотя администрация Дж.Картера не одобряла репрессивной политики шаха внутри страны, в Вашингтоне ценили партнерство с Тегераном, особенно после того, как возникла угроза применения «нефтяного оружия» арабскими странами. Иран сотрудничал с США и странами Западной Европы в вопросах стабилизации рынка энергоносителей. Сближение с США сопровождалось проникновением в Иран американской культуры и образа жизни. Это входило в противоречие с национальными традициями иранцев, консервативным {♦} жизненным укладом, менталитетом, базирующимся на исламских ценностях. Рос культурно-психологический разрыв между монархией и широкими слоями общества, настроениями которого управляли муллы и базар.

Вестернизация сопровождалась произволом властей, коррупцией, структурной ломкой экономики, ухудшением материального положения населения. Это множило недовольство. В 1978 г. в стране накопилась критическая масса антимонархических настроений. Повсюду стали происходить стихийные митинги и демонстрации. Для подавления выступлений попробовали применить силы полиции, спецслужб и армию. Слухи о пытках и убийствах арестованных активистов антишахских выступлений окончательно взорвали ситуацию. 9 января в Тегеране началось восстание. Армия была парализована и не пришла на помощь правительству. 12 января захваченное восставшими тегеранское радио объявило о победе исламской революции в Иране. 16 января 1979 г. шах в сопровождении членов семьи покинул страну.

1 февраля 1979 г. в Тегеран из эмиграции во Франции вернулся аятолла Р.Хомейни. Он поручил своему соратнику Мохаммеду Базаргану сформировать временное правительство. 1 апреля 1979 г. была официально провозглашена Исламская Республика Иран (ИРИ). Верховная власть перешла к имаму Р.Хомейни.

4 ноября 1979 г. иранские студенты ворвались на территорию посольства США в Тегеране и захватили находившихся там американских дипломатов в качестве заложников. Участники акции потребовали от Вашингтона выдачи Ирану шаха, находившегося в США. Их требования поддержали иранские власти. В ответ президент Дж. Картер 7 апреля 1980 г. объявил о разрыве дипломатических отношений с Ираном. Против Тегерана были введены санкции. Дж.Картер наложил запрет на импорт иранской нефти и объявил о замораживании иранских активов (около 12 млрд долл.) в американских банках. В мае 1980 г. страны Европейского сообщества присоединились к санкциям против Ирана.

События в Тегеране породили второй «нефтяной шок», связанный с опасениями в отношении возможного прекращения экспорта иранской нефти. Цены на нефть с 12-13 долл. за баррель в 1974 г. взлетели до 36 и даже 45 долл. на свободном рынке в 1980 г. Со второго «нефтяного шока» начался новый экономический спад к мире, продолжавшийся до 1981, а в некоторых странах – до 1982 г.

Проблема обращения нефтедолларов
      в международных отношениях

Колоссальные доходы от экспорта нефти, которые арабские страны стали получать после повышения цен на энергоносители, нельзя было эффективно вложить в самих арабских странах. Их экономики не могли поглотить такого количества инвестиций. Несмотря на осуществление множества дорогостоящих и престижных проектов, в {♦} том числе инфраструктурных, накопления арабских нефтевладельцев на местах не приносили прибыли. Поэтому владельцы нефтяных капиталов стали помещать их в западные банки, прежде всего швейцарские. «Нефтяные деньги» хлынули в Европу, где они, проходя через европейские банковские системы, превращались в «евроденьги» и начинали циркулировать по каналам мирового обращения, оседая в форме инвестиций в разных странах мира. Избыток «нефтеденег» облегчил условия международного кредитования – в том числе кредитования слаборазвитых стран.

Арабские инвестиции в США и странах Западной Европы стали возрастать. В этих странах к 70-м годам существовали арабские сообщества. В США они стали быстро расти после либерализации американского иммиграционного законодательства в 70-х годах. Арабские нефтяные деньги, перетекая в США и другие страны по каналам родственных связей, инвестировались там не от имени иностранных физических и юридических лиц, а от имени американских граждан и создаваемых ими компаний, которые юридически регистрировались как американские по гражданству их владельцев, но были фактически иностранными по происхождению средств, на которые они создавались. Арабские нефтяные деньги «меняли национальность».

В финансово-экономическом отношении оборот «нефтяных денег» был выгоден западным странам, которые в форме реинвестиций, так сказать, получали обратно средства, выплаченные за импорт арабской нефти. Но в политическом отношении последствия «возвращения» нефтяных денег в США и другие западные страны были неоднозначными. С годами выяснилось, что внутри американской экономики, например, «арабо-нефтяные деньги» способствовали формированию сектора капитала, способного быть финансовым источником для поддержки этнических организаций, не всегда лояльных Соединенным Штатам.

Со второй половины 70-х годов в США и ряде западноевропейских стран стал возникать сектор «экономики нефтяных денег», юридически не отличимый от любых других частей местной (американской, британской, французской и т.п.) экономики, но генетически связанный с Арабским Востоком и фактически управляемый общинами, кланами и группами арабского происхождения. Этот сектор стал базой формирования лоббистских структур, которые стремились представлять интересы соответствующих «арабо-нефтяных» сообществ в системе власти «принимающих» стран.

Пирамиды «арабо-нефтяных» интересов начинались с мелких компаний и всевозможных культурных обществ выходцев с Арабского Востока. Они включали в себя юридические фирмы, специализирующиеся на обслуживании интересов соответствующих сообществ и обеспечивающие правовую защиту выходцам из арабских стран. Либеральное законодательство США позволяло представителям «арабо-нефтяных» сообществ находить места во всех сферах общественно-экономической жизни Соединенных Штатов, что де-{♦}лало контуры исходно арабского «нефте-экономического» присутствия в США с каждым годом все более стертыми. Однако на уровне идейно-культурных и политико-психологических связей «арабо-нефтяной сектор» экономик западных стран оставался связанным со странами происхождения, давшими ему начальные капиталы. Вокруг него формировалась сеть разных по характеру этнических организаций, деятельность части из которых шла во вред национальной безопасности США.

Кругооборот массы «нефтяных денег» в течение последующих десятилетий сыграл стимулирующую роль в становлении мощных транснациональных банковских сетей. К концу XX в. транснациональные банки стали утрачивать связь с «национальными» правительствами по месту нахождения основных управляющих офисов, превращаясь в относительно самостоятельную, отчасти самодостаточную силу в международных отношениях, интересы которой могли идти в разрез с интересами отдельных, даже наиболее мощных государств.

Советско-американские переговоры «ОСВ-2»

Возросшая гибкость военных доктрин и военно-технические достижения ко второй половине 70-х годов предопределили возрастание интереса американских стратегов к идее «управляемых конфликтов» и «ограниченных войн» в соответствии с упоминавшейся в предыдущих главах доктриной «контр-силы». В самом деле, новые технические возможности позволяли повысить, во-первых, управляемость боевыми действиями, а во-вторых, точность поражения целей на территории противника. Популярнее становилась старая идея нанесения ударов не по гражданским объектам противостоящей стороны, а по ее военным объектам (пусковым установкам) и объектам промышленности и инфраструктуры, непосредственно связанным с ведением войны (нефтяные предприятия, транспортные пути, системы связи и т.п.). Другие промышленные объекты (угольные производства, электростанции и т.д.), а также города можно было не разрушать, а войну, таким образом, сделать ограниченной, давая противнику шанс осознать положение и пойти на примирение после первого обмена ударами.

Хотя фактически советские военные аналитики и эксперты военно-политического профиля признавали обоснованность логики «взаимно гарантированного уничтожения» и доктрины «контр-силы», официально в СССР обе эти идеи отвергались. Советская военная доктрина не была официально оглашена, а по смыслу официальных высказываний политиков и военных можно было предполагать, что Советский Союз рассчитывает на победу в гипотетическом ядерном конфликте и считает ее в принципе возможной. Двойственность политики Москвы – расхождение между официальными декларациями и практической политикой в сфере военно-политических отношений с США – позволяли зарубежным специалистам по-разному интерпретировать намерения СССР. {♦} 

В 1977 г. после прихода новой администрации в США приобрела популярность идея «окна уязвимости», высказанная известным американским специалистам П.Нитце, в соответствии с которой Советский Союз обладал превосходством над Соединенными Штатами, и поэтому последним требовалось немедленно, за несколько лет до конца 70-х годов, принять крупные меры для увеличения способности США осуществлять устрашение Советского Союза.

П.Нитце указывал, что принятые на вооружение в СССР ракеты СС-19 и СС-18 имели, соответственно, трехкратное и семикратное превосходство над самой мощной американской МБР «Минитмент-3» по забрасываемому весу – весу заряда, который они могут выводить на орбиту и доставлять до цели. Предлагалось считать, что если Советский Союз совершит нападение первым и затем получит ответный удар со стороны США, он все еще сохранит способность противостоять ядерному потенциалу Китая и западноевропейских стран.

Как полагал П.Нитце, Соединенные Штаты должны были принять меры для повышения уровня защищенности ядерных сил от Kiapa, в частности, посредством создания мобильных систем МБР. ри этом игнорировалось то обстоятельство, что создание оборонных системы может быть столь же дестабилизирующим для международной стратегической обстановки, сколь и создание систем наступательных: новые оборонительные системы нейтрализуют эффективность наступательных систем гипотетического противника, повышают безопасность одной стороны и уменьшают безопасность другой, что нарушает силовое равновесие.

Критики предложений П.Нитце возражали ему, указывая, что хотя каждая ракета СССР в отдельности мощнее американской аналогичного типа, по совокупности забрасываемого веса американские ядерные силы превосходят советские. СССР отставал от США в технологиях точного наведения и создании РГЧ, уступал по боевой мощи подводного флота и средствам противолодочной борьбы. Полемика по вопросам военной политики в США протекала бурно. Она влияла на мнение законодателей и исполнительной власти.

В такой обстановке американский конгресс принял резолюцию, в соответствии с которой администрация была обязана при заключении соглашений с СССР по контролю над вооружениями добиваться численного равенства всех показателей ограничений. Это решение поддержали американские военные, хотя они понимали его абсурдность с точки зрения доктрины «взаимно гарантированного уничтожения». Логика Пентагона была проста: неравенство количественных показателей в тексте соглашений могло создать у неподготовленной публики впечатление превосходства СССР над США и вызвать нежелательные политические последствия для администрации.

Несмотря на трудности в ходе переговоров СССР и США, выработать компромисс удалось. 15-18 июня 1979 г. в Вене после пятилетнего перерыва (с 1974 г.) состоялся советско-американский {♦} саммит, на который прибыли Л.И.Брежнев и Дж.Картер. В его ходе был подписан советско-американский Договор об ограничении стратегических вооружений (он стал называться сокращенно «ОСВ-2», после чего и «Временное соглашение...» 1972 г. по аналогии стали «задним числом» называть «ОСВ-1»). Договор установил равные предельные уровни средств доставки ядерного оружия. Каждая сторона могла иметь не более 2400 единиц всех трех типов пусковых установок (МБР, БРПЛ, и тяжелых бомбардировщиков, способных нести ракеты класса «земля-воздух» с дальностью свыше 600 км). При этом каждая сторона имела право самостоятельно установить приемлемую для нее численность носителей каждого типа в пределах общей установленной суммы. Было согласовано, что к 1 января 1981 г. потолок в 2400 единиц при этом будет уменьшен до 2250. В пределах этих лимитов каждой стороне разрешалось иметь не более 1320 ракет с РГЧ. Кроме того, стороны договорились не увеличивать число боеголовок на имеющихся у них на вооружении типах ракет, что означало согласие США и СССР прекратить гонку вооружений в области производства новых видов РГЧ. Срок действия договора устанавливался до 31 декабря 1985 г.

Одновременно с договором, 18 июня 1979 г. было подписан протокол о запрещении развертывания крылатых ракет наземного и морского базирования с радиусом действия свыше 600 км. В соответствии с документом также запрещалось создание мобильных пусковых установок МБР. Протокол должен был оставаться в силе до 31 декабря 1981 г. Отдельным обменом письмами СССР принял обязательство воздерживаться от дооборудования самолета «Ту-22М» (Бэкфайер) и превращения его в стратегический бомбардировщик.

Вторую серию переговоров СССР и США о контроле над вооружениями удалось довести до успешного результата. Оставался открытым вопрос о ратификации подписанного. В последующие полгода вокруг него разворачивалась острая политическая борьба. Положение в третьем мире, как всегда в эти годы, не способствовало ее благоприятному исходу.

Ситуация в Латинской Америке

Перемены во внешней политике США, связанные с приходом к власти администрации Дж.Картера с ее подчеркнутым вниманием к защите прав человека, внесли коррективы в латиноамериканский курс Вашингтона. В августе 1977 г. Соединенные Штаты ввели эмбарго на поставки вооружений военным режимам Аргентины, Чили, Уругвая и Парагвая. Это вызвало недовольство последних и подстегнуло усилия Аргентины, Бразилии и Чили по созданию собственных мини-ВПК. Местные элиты были раздражены «правозащитной риторикой» американского президента.

Острой проблемой для США стала политика, которую в ядерной области стала проводить Бразилия. Она не подписала договор о нераспространении ядерного оружия 1968 г. под тем предлогом, что {♦} он налагал ограничения на развитие бразильской ядерной энергетики. Ратифицировав одной из первых «договор Тлателолко», Бразилия, тем не менее, не сделала заявления о том, что будет ему следовать. В Вашингтоне подозревали Бразилию в стремлении приобрести ядерное оружие. С учетом мнения администрации американские компании отказались участвовать в проекте строительства в Бразилии АЭС. Заключенное в 1975 г. бразильско-западногерманское соглашение, по которому Бразилия в обмен на поставки урана в ФРГ должна была получить от нее восемь ядерных реакторов, завод по переработке атомного топлива и технологию обогащения урана, подверглось критике в США. Американская сторона полагала, что сотрудничество с ФРГ ускорит движение Бразилии к ядерному статусу. Между Бразилией и США возникло охлаждение. Это затрудняло проведение американской политики в других латиноамериканских странах, поскольку Бразилия была «неформальным лидером» латиноамериканского мира и попытки американского давления на Бразилию лишь усиливали симпатии местных стран к последней.

Центральноамериканская политика Вашингтона при Дж.Картере отличалась двойственностью, дезориентировавшей диктаторов Гватемалы, Гондураса, Никарагуа и Сальвадора. За прежние годы они привыкли рассчитывать на поддержку США. Теперь Вашингтон стал критиковать их за нарушение прав человека. Диктаторские правительства не собирались предпринимать шаги для либерализации своих режимов, и критика из Вашингтона стимулировала их раздражение против Вашингтона. Южная и Центральная Америки сворачивали не к демократии, а к еще большему национализму. Местные правительства стали тоже критиковать США. Одним из наиболее серьезных поводов был вопрос о Панамском канале, который проходил по территории Панамы, но контролировался Соединенными Штатами, державшими в зоне канала свои войска. В марте 1973 г. правительство Панамы потребовала от США вернуть ей суверенитет над каналом, предложив провести на своей территории специальное выездное заседание Совета безопасности ООН для рассмотрения этого вопроса «на месте». Требование Панамы было поддержано всеми центральноамериканскими государствами.

Под давлением обстоятельств в сентябре 1977 г. администрация Дж.Картера согласилась на заключение американо-панамских соглашений о статусе зоны Панамского канала, в соответствии с которыми к 31 декабря 1999 г. контроль над зоной канала должен был перейти к правительству Панамы. Соглашения предусматривали возможность повторного размещения в зоне канала американских вооруженных сил в случае возникновения «угрозы для нейтралитета канала». Подписание и ратификация соглашения с Панамой американским конгрессом сопровождались критикой в адрес демократической администрации, которую республиканцы обвиняли в неспособности отстаивать интересы США в Латинской Америке.  {♦} 

Сами латиноамериканские страны, между тем, проявляли солидарность не чаще, чем ссорились. Концепции национальной безопасности, которых придерживались военные правительства, ориентировали не на сотрудничество, а на противостояние в межлатиноамериканских спорах. В 1976 г. военное правительство Чили вышло из состава Андской группы (экономического блока, созданного в 1969 г. Венесуэлой, Колумбией, Перу, Боливией и Эквадором), ставившей целью их экономическое сближение. Интеграционные планы были заморожены.

В 1977 г. произошло обострение аргентино-чилийского спора из-за островов в проливе Бигль. Оставались неурегулированными боливийско-чилийский, перуано-эквадорский, венесуэльско-колумбийский и венесуэльско-гайанский территориальные конфликты. Фоном им служило аргентино-бразильское соперничество по поводу лидерства в Южной Америке, которое подрывало интеграционное сближение в рамках Лаплатской группы (Аргентина, Бразилия, Уругвай, Парагвай).

Росли затраты на вооружения. Военные расходы стран региона с 1974 г. по 1982 г. удвоились, а численность латиноамериканских армий по сравнению с серединой 70-х годов возросла почти на 40%, приблизившись к 2 млн человек. Бразилия и Аргентина, создавшие собственные мини-ВПК, стали экспортировать вооружения. Обе страны приблизились к созданию ядерного оружия.

Рост напряженности в Западном полушарии в конце 70-х годов затормозил ратификацию «протокола Сан-Хосе» и реформу межамериканской системы. Поэтому латиноамериканские страны не сумели создать надежную правовую основу для мирного урегулирования имеющихся между ними споров собственными силами.

Возникновение новых очагов нестабильности
      на Ближнем Востоке

Для ситуации на Ближнем Востоке было характерно переплетение множественной конфликтности с тенденцией к примирению с Израилем. На Женевской конференции под председательством СССР и США удалось добиться определенных успехов. 19 января 1974 г. было подписано египетско-израильское соглашение о разъединении войск, в соответствии с которым силы Израиля были отведены с западного берега Суэцкого канала на восточный. 18 февраля 1974 г. были восстановлены дипломатические отношения между Египтом и США, а в июне президент Р.Никсон совершил визит в Каир, в ходе которого между ним и А.Садатом была достигнута договоренность о развитии американо-египетского сотрудничества.

31 мая 1974 г. соглашение о разъединении войск с Израилем подписала Сирия, а в июне того же года она восстановила дипломатические отношения с США. Однако на большее Х.Асад не считал возможным идти. По его мнению, даже резолюция № 242 не отвечала интересам палестинского народа и арабской нации. Когда в {♦} ноябре 1975 г. было подписано второе египетско-израильское соглашение о разъединении войск, по которому израильские войска были отведены от Суэцкого канала вглубь Синайского полуострова и было возобновлено судоходство по каналу, стало ясно, что Египет окончательно отказался от борьбы против израильской агрессии.

Предвидя такой поворот, сирийский лидер еще в начале 1975 г. предлагал создать «фронт противостояния Израилю на севере». «Северный фронт» мыслился как объединение Сирии, Иордании, Ливана и ООП, которая в 1974 г. была признано ЛАГ единственным законным представителем палестинского народа и получила статус наблюдателя при ООН. План «северного фронта» очень напоминал проекты «Великой Сирии».

Первым шагом к реализации идеи «северного фронта» стало заключение между Сирией и ООП соглашения о создании объединенного военно-политического руководства в марте 1975 г. В июне того же года Х.Асад отправился в Амман, где было заключено соглашение о создании сирийско-иорданской конфедерации, предусматривающее формирование ряда наднациональных органов, включая объединенное командование вооруженными силами.

Сложнее оказалось привлечь в состав «северного фронта» Ливан, который находился на пороге новой гражданской войны. Действия боевиков ООП с ливанской территории и ответные удары по ним Израиля обострили противоречия между христианской (маронитской) и мусульманской частями политической элиты Ливана. Христиане были против присутствия палестинских боевиков на ливанской территории. Мусульмане и христиане Ливана стали формировать собственные отряды боевиков. 13 апреля 1975 г. произошло вооруженное столкновение отряда маронитов с отрядом палестинцев. Оно переросло в большой конфликт с участием ливанских мусульман. В стране началась гражданская война. К ноябрю 1975 г. стало очевидно, что мусульманская коалиция, в состав которой вошла ООП, имеет перевес. Тогда на помощь маронитам пришел Израиль, начавший снабжать их оружием и боевой техникой. Это вызвало раскол в руководстве вооруженными силами Ливана. Страна погружалась в анархию.

Используя ситуацию, Х.Асад в конце декабря 1975 г. предъявил воюющим сторонам ультиматум, требуя прекращения огня. Марониты согласились, а мусульманская коалиция ответила отказом, тогда Сирия направила в Ливан крупную группировку войск, которая оттеснила отряды мусульманской коалиции и разъединила воюющие стороны. В июне 1976 г. совет ЛАГ принял решение придать сирийским войскам в Ливане статус миротворческих сил. К ним присоединились подразделения из Саудовской Аравии, Судана, Ливии и Алжира. К октябрю обстановка в стране стабилизировалась. 27 октября 1975 г. в Каире было подписано соглашение между ЛАГ и ООП о статусе отрядов ООП в Ливане, которое предусматривало определенные ограничения на ведение боевых операций {♦} палестинских боевиков с ливанской территории. Руководство ООП, однако, не стало его выполнять, и налеты «федаев» на Израиль из южных районов Ливана продолжались. В ответ на это в конце 1976 г. Израиль принял решение о создании «зоны безопасности» на ливанско-израильской линии перемирия. Туда с помощью Израиля были переброшены отряды маронитов, в задачу которых вошло пресечение действий палестинских боевиков.

Вмешательство Сирии в гражданскую войну в Ливане привело к обострению конфликта Сирии с Ираком, где к этому времени пришедшая к власти в 1968 г. после очередного военного переворота партия Баас значительно укрепила свои позиции. Баасисты смогли решить две важные проблемы. Во-первых, они сумели обеспечить экономическую независимость страны путем национализации в июне 1972 г. нефтяной монополии «Ирак петролеум компани». Хотя в ответ последовал бойкот иракской нефти со стороны международных нефтяных корпораций, его легко удалось преодолеть благодаря поддержке СССР. 9 апреля 1972 г. был заключен советско-иракский договор о дружбе и сотрудничестве сроком на 15 лет.

Во-вторых, иракским баасистам удалось подавить национальное движение курдов. И на этом направлении успех был достигнут благодаря умелому внешнеполитическому маневру – подписанию в Багдаде 13 июня 1975 г. ирано-иракского договора о дружбе и добрососедстве. Инициатором его заключения был тогдашний вице-президент страны Саддам Хусейн, который достиг соглашения с шахом Ирана во время встречи в Алжире в марте 1975 г. на базе объединяющей режимы в Багдаде и Тегеране антикурдской идеи. Иран полностью выполнил свои обязательства по договору, перекрыв ирако-иранскую границу и лишив иракских курдов возможности использовать базы на иранской территории. Будучи блокированы, вооруженные силы иракских курдов не смогли выдержать натиск иракской армии и были разгромлены.

Одним из ключевых принципов своей внешней политики иракские баасисты провозгласили антисионизм, то есть борьбу за ликвидацию Израиля. Иракское правительство заявило о непризнании резолюции № 242. Крупная группировка иракских войск (две бронетанковых дивизии) приняла участие в войне 1973 г. на сирийском фронте, а когда боевые действия были прекращены в соответствии с резолюцией Совета безопасности № 338, то Ирак не признал и ее, заявив, что он продолжает находиться в состоянии войны с Израилем.

Особое недовольство иракских баасистов вызвало решение Х.Асада согласиться на разъединение войск с Израилем. Когда началась война в Ливане, они потребовали от Х.Асада пропустить иракские войска в Ливан «для борьбы с сионизмом». Тот отверг это требование, и в ответ Багдад начал концентрировать войска на границе с Сирией. 3 ноября 1976 г. Ирак разорвал с Сирией дипломатические отношения. Дальнейшей эскалации конфликта не произошло ввиду действий египетского президента А.Садата.  {♦} 

После второго разъединения войск Израиля и Египта начались при посредничестве США египетско-израильские переговоры о комплексном урегулировании. Но компромисса в течение двух лет добиться не удавалось. В ноябре 1977 г. А.Садат сделал решительный шаг. Он отправился в Иерусалим, который к этому времени был объявлен столицей Израиля – что не было признано ни одной арабской страной. Там египетский лидер в ходе переговоров с премьер-министром Израиля Менахемом Бегином добился принципиальной договоренности о мирном урегулировании. В сентябре 1978 г. А.Садат и М.Бегин подписали в США в загородной резиденции американский президентов в Кэмп-Дэвиде два соглашения: «Рамки мирного договора между Египтом и Израилем» и «Рамки мирного урегулирования на Ближнем Востоке». Реализация первого из них привела к заключению 25 марта 1979 г. в Вашингтоне мирного договора между Израилем и Египтом. Египет, действительно, вышел из борьбы с Израилем.

Визит А.Садата в Иерусалим вызвал негативную реакцию остальных арабских государств и ООП. 5 декабря 1977 г. по инициативе ливийского лидера Муамара Каддафи в Триполи собралось совещание тех арабских стран, которые выступали против любого мирного урегулирования с Израилем. На нем было принято решение о формировании Фронта стойкости и противодействия, основной задачей которого провозглашалась борьба за устранение А.Садата как «предателя интересов арабской нации».

После достижения соглашений в Кэмп-Дэвиде в конце октября 1978 г. в Багдаде на сессии совета ЛАГ, проходившей без участия Египта, было принято решение об объявлении ему бойкота в случае подписания мирного договора с Израилем. Когда договор все же был подписан, подавляющее большинство государств-членов ЛАГ разорвало с Египтом дипломатические отношения и объявило ему бойкот. Исключение составили Судан, Сомали и Оман. Было также приостановлено членство Египта в ЛАГ и Организации исламской конференции. Этот бойкот продолжался в течении десяти лет.

Крайне отрицательно отнесся к египетско-израильскому мирному договору и СССР, руководства которого осудило его как сепаратную сделку. Оно и до этого было обеспокоено охлаждением советско-египетских отношений. В марте 1976 г. Египет денонсировал советско-египетский договор о дружбе и сотрудничестве. С января 1977 г. началось свертывание советско-египетского сотрудничества в различных областях, в том числе и в военной. В 1979 г. А.Садат принял решение о перевооружении египетской армии американским оружием, а в следующем году объявил о предоставлении НАТО военных «льгот».

По-иному отнеслось к мирному договору с Израилем население Египта. Измученное многолетними безуспешными войнами, оно встретило его с одобрением, полагая, что теперь можно будет, используя американскую помощь, в том числе поставки зерна, избавить {♦} страну от голода и преодолеть социально-экономический кризис. Однако в стране имелась и оппозиция договору в лице исламских фундаменталистов, и в первую очередь - организации «Братья-мусульмане».

После ее разгрома Г.А.Насером она смогла возродить свое влияние, чему в немалой степени способствовал сам А.Садат, который в молодости был ее членом. Ведя борьбу со сторонниками «арабского социализма», он решил использовать ислам и позволил возвратиться из эмиграции лидерам организации, которые, получая крупную финансовую помощь от Саудовской Аравии, развернули широкую пропагандистскую кампанию за «исламскую государственность». Ее лейтмотивом был лозунг: «Ислам – вот решение».

Будучи непримиримыми противниками Израиля, исламские фундаменталисты (исламисты) восприняли мирный договор как капитуляцию перед «сионистскими бандами» и группы их боевиков начали террор против руководящих деятелей режима. Ими было убито несколько крупных чиновников, а 6 октября 1981 г. на параде по случаю годовщины войны 1973 г. был убит президент А.Садат. Его смерть не привела к серьезным изменениям во внутренней и внешней политике Египта. Пришедший к власти в Египте вице-президент Хосни Мубарак сохранил с некоторыми поправками прежний политический курс.

Проблема «евроракет» и «двойное решение» НАТО

Рост нестабильности на периферии международной системы и нарастание «фланговых противоречий» между СССР и США в конце концов стали негативно влиять и на положение в Европе. Европейские страны были более Соединенных Штатов заинтересованы в экономических связях с Советским Союзом и, прежде всего, в получении из СССР энергоносителей – газа и нефти. Но проблемы безопасности тоже волновали западноевропейских лидеров, а в этом смысле их недоверие к Советскому Союзу увеличивалось.

По западным сведениям в 1976 г., а по советским источникам – в 1977 г., СССР разместил в европейских районах страны новые ракеты среднего радиуса действия, которые получили на Западе название «СС-20». Этот шаг рассматривался как плановая замена устаревших ракет соответствующего типа «СС-4» и «СС-5». Целью советской стороны было нейтрализовать ограниченную ядерную угрозу, которую могла представлять для СССР прежде всего американская система передового базирования (Forward Base Systems), в которую входили ракеты, размещенные на бомбардировщиках и подводных лодках, дислоцированных в Западной Европе и у ее побережья. Теоретически эти вооружения считались «оружием театра боевых действий», то есть оружием «достратегического уровня». Но эти ракеты могли достигать любой точки европейской части территории СССР, даже если они были бы выпущены из зоны, находящейся за пределами территориальных вод и воздушного пространства {♦} Советского Союза. Вот почему в Москве их считали стратегическими: они несли для СССР «стратегическую угрозу». Помимо Системы передового базирования США для Советского Союза угрозу могли представлять также «независимые военные потенциалы» Франции и Великобритании, которые не были предметом советско-американских переговоров, хотя советское руководство считало, что их тоже следует принимать в расчет при оценке соотношения сил между СССР и Западом.

Информация о размещении новых советских ракет появилась на Западе с опозданием и вызвала большую тревогу. В Вашингтоне не считали, что это шаг Москвы может представлять опасность для США. В западноевропейских столицах по поводу советской угрозы беспокоились сильнее. Но и в США, и в Западной Европе в целом Москву порицали, скорее, за нарушение политического статус-кво, чем за слом военно-стратегической стабильности, которого, как понимали эксперты и высшие руководители стран НАТО, на самом деле не произошло. Советский Союз снова стали обвинять в экспансионизме и намерении «оторвать» Западную Европу от Соединенных Штатов посредством запугивания.

Последовала ответная реакция Запада. 12 декабря 1979 г. на сессии совета НАТО в Брюсселе было принято так называемое «двойное решение» (twin-track decision): во-первых, с 1983 г. начать размещение на территории европейских стран НАТО американских ракет среднего радиуса действия «Першинг-2» и крылатых ракет; а во-вторых, переговорным путем попробовать найти взаимоприемлемое решение с СССР по вопросам стратегической обстановки в Европе. Строго говоря, размещение новых американских ракет тоже было частью плановой модернизации американского военного присутствия в Европе. Рост противоречий между СССР и Западом придал этому процессу вид встречной эскалации противостояния.

Начало войны СССР в Афганистане
      и срыв политики разрядки

Международная ситуация стала еще более напряженной после обострения конфликта в Афганистане. Основную массу населения Афганистана составляли пуштуны (39%, около 8 млн человек), следующей за ними по численности группой были таджики (25%, более 3 млн), за ними следовали хазарейцы (19%) и узбеки (5%). Политические силы афганского общества структурировались не столько по социально-классовому, сколько по этническому принципу.

17 июля 1973 г. в этой стране произошел государственный переворот. Король Захир-шах, находившийся на лечении в Италии, был объявлен низложенным, и к власти в Кабуле пришел брат короля Мохаммед Дауд. Монархия была упразднена, а страна провозглашена Республикой Афганистан. Новый режим был вскоре признан мировым сообществом. Москва одобрительно встретила переворот, поскольку М.Дауд был давно известен в СССР, много лет занимая {♦} должность премьер-министра Афганистана. Он имел репутацию «либерала», на Западе его даже называли «красным принцем». В самом деле, М.Дауд сотрудничал с левыми афганскими политиками.

В отношениях с великими державами новое правительство продолжило традиционную афганскую политику балансирования, не отдавая предпочтения ни одной из них. На языке шутки эта политика называлась «прикуривать американские сигареты советскими спичками». США не считали нужным менять свою политику в отношении Кабула, продолжая оказывать экономическую помощь Афганистану. Опасаясь усиления советского влияния, американские представители внушали М.Дауду, что главной целью их политики является содействие укреплению афганской независимости и курса на неприсоединение. М.Дауд рассматривал американское присутствие в своей стране как противовес советскому влиянию, одновременно убеждая Вашингтон в «естественной необходимости», учитывая фактор соседства, советско-афганского сотрудничества.

Москва наращивала экономическую и военную помощь Афганистану, расширяя влияние в афганской армии и оказывая негласную поддержку Народно-демократической партии Афганистана. Визит М.Дауда в Советский Союз в 1974 г. продемонстрировал устойчивость связей Кабула с Москвой. СССР отсрочил Афганистану выплату долга в 100 млн долл. и обещал предоставить новый кредит в размере 428 млн долл.

Однако ситуация в стране менялась. Укрепив личную власть, М.Дауд начал вытеснять левых из государственных структур. Изменение кадрового состава органов власти влияло на внешнеполитическую ориентацию страны. М.Дауд начал сближение с Ираном и нефтедобывающими странами Персидского залива с целью получения от них финансовой помощи. В Москве стали опасаться роста иранского влияния и возможных попыток Тегерана потеснить СССР в Афганистане. Но больше Москву раздражало недоверие, которое стал обнаруживать М.Дауд к левым кругам. В свою очередь, афганского президента пугала растущая активность советских спецслужб в Кабуле.

В 1977 г. правительство М.Дауда отказалось поддержать пропагандировавшуюся Москвой идею коллективной безопасности в Азии, ссылаясь на то, что признание нерушимости границ, которое было неотъемлемой частью советской программы, означало бы признанием Афганистаном «линии Дюранда» в качестве его границы с Пакистаном. Однако это не повлияло на сотрудничество Кабула с Москвой. СССР втрое превосходил США по объему оказываемой Афганистану помощи. При этом Москва поддерживала НДПА, содействуя сплочению ее фракций и подталкивая их к решительным действиям против М.Дауда.

27 апреля 1978 г. в Афганистане армейские офицеры – члены и сторонники НДПА – совершили новый государственный переворот. М.Дауд и часть министров были убиты. Власть в стране перешла {♦} к НДПА, объявившей события 27 апреля «национально-демократической революцией». Афганистан был переименован в Демократическую Республику Афганистан (ДРА). Высшим органом власти стал Революционный совет во главе с генеральным секретарем ЦК НДПА Нуром Мохаммедом Тараки (пуштуном).

СССР, а вслед за ним ряд других стран (всего около 50) признали новый режим. Отношения с Советским Союзом, основанные на принципах «братства и революционной солидарности», были провозглашены приоритетом во внешней политике ДРА. В первые месяцы после апрельской революции между СССР и ДРА была заключена серия соглашений и контрактов в области торгово-экономического, технического и культурного сотрудничества на общую сумму 104 млн долл. В страну прибыли сотни советских советников и специалистов. В июне 1978 г. было подписано соглашение о поставках советского оружия Афганистану на сумму 250 млн долл., и к апрелю 1979 г. число советских военных советников в стране достигло 1000 человек. В ноябре 1978 г. в Кабуле был открыт Дом советской науки и культуры, в октябре 1979 г. при советской помощи – Институт общественных наук при ЦК НДПА. С 1979 г. Советский Союз стал ежегодно принимать на учебу 1500 афганских студентов.

Полусоюзнический характер советско-афганских отношений был закреплен Договором о дружбе, добрососедстве и сотрудничестве сроком на 20 лет, подписанным Н.М.Тараки и Л.И.Брежневым 5 декабря 1978 г. в Москве. Договор предусматривал сотрудничество сторон в военной области, но конкретно не оговаривал возможность размещения вооруженных сил одной стороны на территории другой.

Внутри правящей НДПА продолжал существовать межфракционный раскол. Фракция «Хальк» состояла преимущественно из пуштунов, «Парчам» – главным образом из таджиков. В стране усиливалось влияние экстремистского крыла халькистов во главе с Хафизуллой Амином (пуштуном). В сентябре 1979 г. его члены составили заговор и убили Н.М.Тараки, после чего вся власть сосредоточилась в руках Х.Амина, который продолжил линию на сотрудничество с СССР.

Между тем, явная неудача курса социально-экономических реформ НДПА привела к росту общественного несогласия. Против реформ выступало мусульманское духовенство, вожди кочевых племен на юге страны и все консервативно настроенные слои афганского общества, несогласные с политикой модернизации. Правительство в Кабуле стало терять влияние в провинциях, переходивших под контроль вождей местных кланов, отказывавшихся признавать центральную власть. Провинциальные власти формировали собственные вооруженные отряды, способные сопротивляться правительственной армии. К концу 1979 г. антиправительственная оппозиция, выступавшая под традиционалистскими исламскими лозунгами, контролировала 18 из 26 провинций Афганистана. Возникла угроза падения кабульского правительства. {♦} 

Советское руководство неодобрительно относилось к Х.Амину из-за того, что по его приказу был убит Н.М.Тараки, пользовавшийся доверием и симпатиями Москвы. Режим Х.Амина в СССР считали неподходящим для проведения энергичной и одновременно гибкой политики в социалистическом духе. Самое главное, было очевидно, что он не пользуется в глазах афганцев необходимым авторитетом и в состоянии консолидировать афганское общество. Со своей стороны, Х.Амин, сознавая ослабление своих позиций в стране, неоднократно просил Москву об оказании военной помощи для борьбы с исламской оппозицией. С этой целью он предлагал осуществить ввод в Афганистан советских войск.

Сценарий ввода войск был осуществлен, однако, иначе, чем ожидал Х.Амин. 27 декабря 1979 г. в Афганистан вошли контингенте: советских войск, вместе с которыми в Кабул прибыл из Москвы лидер таджикской фракции «Парчам» Бабрак Кармаль, которого в СССР было решено выдвинуть на роль нового афганского лидера. Силами советских спецподразделений дворец Х.Амина в Кабуле был взят, а сам он убит при штурме. Ввод войск формально был осуществлен на основании советско-афганского договора 1978 г. Поставленный во главе режима Б.Кармаль был наполовину пуштуном, а наполовину таджиком, но он выражал интересы прежде всего таджикской общины Афганистана.

Вмешательство СССР в афганские дела встретило повсеместное осуждение. Особенно резко его критиковали США, Китай и страны Западной Европы. В осуждение Москвы выступили руководители ведущих западноевропейских коммунистических партий. В знак протеста против советской политики Соединенные Штаты и ряд других западных стран в 1980 г. бойкотировали Олимпийские игры в Москве.

Самым серьезным последствием афганских событий было ухудшение международной обстановки в целом. В США стали подозревать, что Советский Союз готовится к прорыву в район Персидского залива, чтобы установить контроль над его нефтяными ресурсами. Спустя шесть дней после начала советского вторжения в Афганистан, 3 января 1980 г., президент Дж.Картер направил обращение в сенат с просьбой снять с ратификации подписанный в Вене договор ОСВ-2, который в результате так никогда и не был ратифицирован. Одновременно американская администрация официально заявила, что будет оставаться в пределах ограничений, согласованных в Вене, если Советский Союз будет следовать ее примеру. Острота конфликта была немного сглажена, однако политике разрядки пришел конец. Международная напряженность стала быстро возрастать.

* * *

Политика разрядки в 60-70-х годах была построена на геополитической и прагматической основах. Она не включала в себя идейно-философского компонента и не подразумевала формирования фонда {♦} общих моральных ценностей, которыми бы руководствовались соперничавшие стороны. В этом была ее ограниченность как схемы глобального сотрудничества. Но, по всей видимости, никакой иной логики устранения мировой войны в тот период не могло существовать. Вот почему представляется, что разрядка в основном выполнила свое историческое предназначение, сформировав, а также политически и юридически закрепив правила международного поведения, руководствуясь которыми сверхдержавы смогли избежать мировой войны.

Срыв разрядки имел прежде всего, но не исключительно, идейные и политико-психологические причины. Стремясь к глобальному лидерству, каждая из сверхдержав искала шанс утвердить в международных отношениях свое преобладание. Для США оправданием борьбы за лидерство была идея по-американски понимаемых свободы и освобождения. Для Советского Союза – наступательная «борьба за мир» и «отпор поползновениям империализма», к которому причислялись все развитые страны, за исключением социалистических. Утопия «торжества коммунизма во всемирном масштабе», от которой не имели сил отказаться советские лидеры, продолжала противостоять идее «исторической призванности Америки» как первой свободной страны мира нести свет свободы и демократии всем народом.

Важно иметь в виду, что к началу 80-х годов Соединенные Штаты в основном уже успели преодолеть наиболее тяжелые политико-психологические комплексы и финансово-экономические трудности, связанные с поражением во Вьетнаме и совпавшим с ним ухудшением экономической конъюнктуры. США чувствовали себя лучше подготовленными к новому витку соперничества за мировое лидерство.

Источники и литература

Добрынин А.Ф. Сугубо доверительно. М.: Автор, 1997.

Kissinger H. Years of Upheaval. Boston; Toronto: Little Brothers, 1982.

Арбатов А. Военно-стратегический паритет и политика США. М.: Издательство политической литературы, 1984.

Garthoff R.L. Detente and Confrontation. American-Soviet Relations from Nixon to Reagan. Washington, D.C.: The Brookings Institution, 1985.

Caddis J.L. The Long Peace. Inquiries into History of the Cold War. N.Y., 1987.

Vadney Т.Е. The World Since 1945. 2-nd Edition. Penguin Books, 1991.

---

ДАЛЕЕ>>>