РАЗДЕЛ II. БАЛАНСИРОВАНИЕ
НА ГРАНИ ВОИНЫ

---

Первое послевоенное десятилетие завершилось образованием в Европе двух блоков – НАТО и Варшавского договора – во главе с США и СССР. Остальные страны мира – как входящие, так и не входящие в эти союзы – были вынуждены учитывать факт существования двублоковой системы и соизмерять свои действия с возможными реакциями на них каждой из противостоящих группировок. «Третьего сектора» в международной политике не было, он только начинал формироваться за счет увеличения численности молодых освободившихся стран.

Оба блока находились между собой в неприязненных отношениях, и их противостояние было окрашено в идеологические тона. Формально было принято считать, что биполярность основывалась на конфронтации «свободного мира» («либерализма») с «лагерем социализма» («коммунизма»). В действительности идеологические противоречия между самыми сильными державами переплетались с геополитическими при доминировании вторых.

Огромное влияние на ситуацию стало оказывать ядерное оружие. Но его разрушительное воздействие на планетарную систему плохо осознавалось элитами всех стран. Военно-политические доктрины США и Советского Союза были наступательными, они строились на упрощенном понимании последствий применения атомного оружия. Политики не имели ясного представления о предельно допустимых порогах конфронтации. Правила поведения в «ядерном мире» еще не сложились. Противостоящие стороны испытывали друг к другу недоверие и с поразительной легкостью переходили от мирных инициатив к вызывающим заявлениям, угрозам и ультиматумам. Это придавало международным отношениям неустойчивость, создавало обстановку напряженности. Кризисы и угрожающие ситуации в отношениях между государствами были заурядным явлением. Они стали чаще возникать на прежней периферии – вне Европы, в странах Азии, Африки и Латинской Америки.

Глава 5. ПРОТИВОРЕЧИЯ «КОНКУРЕНТНОГО СОСУЩЕСТВОВАНИЯ» (1956 – 1958)

Содержание главы

Внешнеполитическая программа «мирного сосуществования».

Десталинизация и «кризисы надежды» в «социалистическом содружестве».

Роспуск Коминформа и разногласия в «социалистическом лагере» по вопросу о критике И.В.Сталина.

Конфликт в Польше

Вмешательство СССР в Венгрии.

Модернизация советской политики в Восточной Европе.

Восстановление дипломатических отношений СССР с Японией

«Суэцкий кризис» на Ближнем Востоке

Позиции СССР и США в отношении ситуации вокруг Суэцкого канала

«Доктрина Эйзенхауэра»

Обострение афгано-пакистанских противоречий и усиление влияния СССР в Афганистане

Усиление интеграционных тенденций в Западной Европе и образование ЕЭС

Испытания МБР в Советском Союзе и изменение глобальной военно-стратегической обстановки

Размещение американского ядерного оружия в Европе

Обострение германской проблемы (весна – лето 1958)

Образование ОАР и ливанский кризис (1958)

Тайваньский кризис (август 1958)

Попытка реорганизации колониальной империи Франции

Ужесточение позиции СССР по Западному Берлину (ноябрь 1958)

Ситуация в Юго-Восточной Азии во второй половине 50-х годов

Это не означало, что международная система сползала к новой мировой войне. Ведущие мировые державы дорожили миром. Переговорные усилия тоже становились нормой международной жизни. В Западной Европе бывшие противники, преодолевая стереотипы, вели сложный диалог по вопросам интеграции. США и западноевропейские государства, во многом несогласные между собой, пробовали {♦} в спорах найти подходящие схемы евроатлантического сотрудничества в вопросах обороны. Старые колониальные державы – Британия и Франция – с трудом адаптировались к натиску национально-освободительных движений. Но и они были вынуждены искать переговорные решения в урегулировании своих противоречий с бывшими зависимыми странами. Наконец, Советский Союз, освобождаясь от сталинизма, менял свою внешнюю политику, уделяя больше внимания поиску компромиссов с Западом. Главная причина неустойчивости международной системы состояла в том, что политико-стратегическая ситуация в мире объективно менялась быстрее, чем государства успевали учиться вести себя в соответствии с новыми реалиями.

Внешнеполитическая программа
      «мирного сосуществования»

14 февраля 1956 г. в Москве собрался XX съезд КПСС. Он закрепил предложенный Н.С.Хрущевым курс на десталинизацию СССР. Это открыло путь к окончательному отказу Москвы от внешнеполитических догм 40-х годов и дало стимул к развертыванию обновленных внешнеполитических подходов советского руководства в цельную платформу. Ее обрамляющей идеей было «мирное сосуществование» – лозунг, возводимый советской традицией к 1917 г., когда В.И.Ленин предложил его в Декрете о мире, и одновременно созвучный принципам «панча шила» (см. гл. 4) и политической программе Бандунгской конференции 1955 г.

«Мирное сосуществование» 50-х годов не было повторением ленинских интерпретаций. В нем содержался ряд важных новаций. Во-первых, новая платформа внешней политики СССР закрепляла отказ от старого сталинского тезиса о неизбежности новой мировой войны и, следовательно, о необходимости быть к ней готовым. Напротив, акцент смещался на возможность длительного мирного периода международного развития, для которого может быть характерно отсутствие больших войн как между «социалистическими» и «капиталистическими» странами, так и между самими странами «капитализма». Эта трактовка была удачей теоретиков, поскольку она «возвращала» народам Советского Союза ощущение светлой исторической перспективы, надежды на лучшее, хотя бы частично освобождало сознание от гнета страхов в связи с будто бы неминуемым приближением очередной войны, как то было характерно для эпохи сталинизма. Такая интерпретация вектора международного развития была сигналом зарубежным партнерам СССР об отсутствии у Москвы воинственных намерений в отношении Запада.

Во-вторых, «мирное сосуществование по Хрущеву» предусматривало сильный акцент на продолжении идеологической борьбы с «империализмом». В целом «мирное сосуществование» трактовалось как «специфическая форма классовой борьбы во всемирном масштабе», которая сочетает мирное сотрудничество с «империализмом» в экономике, политический диалог в вопросах поддержания мира и одновременно – бескомпромиссную «борьбу идей», то есть всемер-{♦}ное отстаивание преимуществ «социалистического образа жизни», экономических, социальных и иных преимуществ «мировой системы социализма». Непримиримость к «чуждой буржуазной идеологии», «буржуазному укладу» жизни была характерной чертой советской программы. Из-за рубежа эта программа казалась противоречивой: западные политики отказывались понимать, каким образом мирное сотрудничество в экономике и политике может развиваться параллельно с взаимно враждебной пропагандой, построенной на сознательном противопоставлении всего «социалистического» всему «буржуазному». Концепция «мирного сосуществования» казалась пропагандистским приемом, дипломатической хитростью, за которыми, как утверждали на Западе, крылись расчеты Москвы обеспечить теоретическое прикрытие «тайным планам коммунистической экспансии».

В-третьих, «мирное сосуществование» не отменяло марксистско-ленинской догмы о «неизбежности гибели капитализма» и грядущем «торжестве коммунизма во всемирном масштабе». Советская платформа разрешала противоречие между идеей мирного сотрудничества с «империализмом» и тезисом о его «исторической обреченности» на гибель через постулат о непрерывном «обострении внутренних противоречий» капиталистических обществ, их «органических пороках». Капитализм как строй и «мир капитализма» как сектор международных отношений должны были исчезнуть, согласно советской коммунистической теории, в силу естественного саморазрушения, причиной которого должны были стать присущие «капиталистической системе» внутренние классовые противоречия между пролетарскими массами и господствующими элитами.

Задача Советского Союза в этом смысле состояла не в вооруженной борьбе с противостоящим общественно-политическим строем, а в мирном (экономическом) соревновании с ним, демонстрации преимущество советского образа жизни, множественных социальных льгот и преимуществ, которыми на самом деле пользовалось население социалистических стран. «Мирная конкуренция» двух образов жизни, «экономическое соревнование» – такой виделась в Москве обобщенная формула взаимодействия с США и другими западными странами. Отсюда возникло словосочетание «конкурентное сосуществование» (competitive coexistence), которое принято в западной литературе для обозначения внешней политики СССР в 50-х годах.

В последующие годы платформа «мирного сосуществования» была развита и дополнена рядом важных положений, которые были обобщены в новой программе КПСС, принятой на XXII съезде КПСС в октябре 1961 г. «Теория» внешней политики СССР была «обогащена» двумя важными положениями. Прежде всего, был сформулирован тезис о том, что содержание современного исторического процесса в 50-60-х годах стало определяться переходом большинства стран и народов мира от капитализма и докапиталистических форм уклада непосредственно к социализму. Этот постулат основывался на факте быстрого увеличения числен-{♦}ности новых независимых государств в Азии и Африке. Поскольку многие из этих стран пришли к независимости через национально-освободительные революции и перевороты, они были сочтены в СССР «потенциально социалистическими».

Кроме того, в советских партийных документах был развит тезис о «трех революционных силах» современности. К таковым были причислены: мировая система социализма, национально-освободительное движение народов бывших колониальных и зависимых стран, рабочее и коммунистическое движение развитых капиталистических государств. «Три революционные силы» современности были официально провозглашены союзниками СССР на международной арене.

Советская внешнеполитическая концепция, таким образом, в принципе не отказывалась от идеи о непрерывно продолжающемся «мировом революционном процессе». Однако она смещала акцент на развитие этого процесса «в иных формах», чем те, в которых он развивался в первой половине XX века, то есть в форме относительно мирных, не обязательно революционных, трансформаций.

Подразумевалось, что неустойчивость международных отношений отражала неустойчивость «мирового капитализма», проигрывающего соревнование «социалистическому лагерю» и предпринимающего «лихорадочные попытки повернуть колесо истории вспять». С этой точки зрения нестабильность воспринималась в Москве как неотъемлемая часть международной политики.

Вместе с тем, отношение к нестабильности даже в ее революционных проявлениях как к норме международных отношений в теории не исключало стремления СССР поддерживать международную стабильность на практике, если это соответствовало советским интересам. Советский Союз ориентировался на взаимопонимание с Западом. Главными принципами подхода СССР к отношениям с Вашингтоном были: уход от прямого столкновения, кроме как в случае нападения на территорию СССР или стран Варшавского договора; отказ от эскалации региональных конфликтов, способных перерасти в общий конфликт с США; диалог по основным международным проблемам; укрепление биполярности как средства закрепить преобладание СССР и США в региональных делах и мировой политике в целом. В политике Москвы выработался двухуровневый подход к стабильности: стремление придать устойчивость отношениям с Западом в целом сочеталось с возможностью опосредованно противостоять ему в тех или иных конкретных вопросах.

Десталинизация и «кризисы надежды»
      в «социалистическом содружестве»

Решения о десталинизации, принятые на XX съезде КПСС, а затем и постановление LJK КПСС от 30 июня 1956 г. о преодолении культа личности И.В.Сталина и его последствий вызвали широкий резонанс во всем мире и прежде всего в самом Советском Союзе и социалистических странах. В СССР это породило новую тенденцию, {♦} которая выразилась в частичном разрушении и реформировании сталинского репрессивного аппарата, переподчинении его новому руководству КПСС и аппарату ЦК КПСС. Эта линия сопровождалась ослаблением политических репрессий против инакомыслящих. В Советском Союзе при поддержке Н.С.Хрущева стала разворачиваться критика культа личности И.В.Сталина, которая объективно способствовала нарастанию ожиданий политических и экономических перемен в стране, оживлению общественно-политических дискуссий, смягчению репрессивного характера советской политики, подъему реформистских настроений, которые находили выход в печати, общественных настроениях и дискуссиях. На волне критики сталинизма в СССР наступила пора «оттепели».

Эти тенденции сказались на ситуации в восточноевропейских социалистических странах. После смерти И.В.Сталина в ряде из них началась замена кадров. В Венгрии в 1953 г. была ограничена власть М.Ракоши, который лишился одного из своих двух главных постов. В 1953 г. в Чехословакии новым руководителем компартии стал Антонин Новотный. Он фактически сосредоточил в своих руках всю власть в стране, когда вскоре после смерти И.В.Сталина умер старый и наиболее авторитетный лидер чехословацких коммунистов президент К.Готвальд. В Болгарии в марте 1954 г. под давлением Москвы тоже произошла смена лидеров. Руководитель компартии Вылко Червенков, считавшийся (как и Ракоши) одним из самых авторитарных лидеров Восточной Европы, был заменен более молодым Тодором Живковым. Довольно плавно прошла передача власти в Румынии. Лидер румынских коммунистов и премьер-министр страны Георге Георгиу-Деж в 1955 г. отказался от должности главы правительства. Но он смог завоевать доверие Н.С.Хрущева и остался на посту руководителя компартии, во многом сохранив свое влияние. Смены кадров не было только в Албании и Китае.

Однако в целом в «социалистическом лагере» общественное недовольство, накопившееся за годы правления местных коммунистических режимов, стало выплескиваться на поверхность, перерастая в общественно-политические дискуссии о путях национально-государственного развития. Развернувшаяся после XX съезда в СССР открытая критика культа личности И.В.Сталина стимулировала параллельные процессы критики сталинистов в восточноевропейских странах. Выступления против местных сталинистов и их политики стали перерастать в кампании несогласия с «социалистическим путем развития» восточноевропейских стран вообще. Акцент на разоблачении преступлений сталинизма, критике его политической практики, который определял атмосферу в Москве, стимулировал реформистские антитоталитарные настроения в социалистических государствах Восточной Европы, направленные в первую очередь против местных сталинистов, но одновременно и против самого Советского Союза. «Оттепель» в СССР отозвалась «кризисами надежды» в странах Восточной Европы. Местное население и отчасти руковод-{♦}ство восточноевропейских компартии хотели перемен и стремились использовать «либерализацию» советской политики для хотя бы частичного ослабления контроля Москвы над внутренними делами восточноевропейских государств. В наиболее острой форме десталинизация проходила в Польше и Венгрии.

Роспуск Коминформа и разногласия в «социалистическом
      лагере» по вопросу о критике И.В.Сталина

Вслед за проведением XX съезда КПСС советское руководство предприняло важный шаг по демократизации отношений с коммунистическими и рабочими партиями других стран. В апреле 1956 г. был распущен Коминформ, который фактически был в предшествующие годы инструментом диктата Москвы в международном коммунистическом движении, за что Советский Союз регулярно критиковали правительства зарубежных государств, либерально настроенные лидеры ряда западноевропейских компартий, а также руководство Югославии. Этот шаг тоже был интерпретирован как разрыв новых лидеров СССР с практикой сталинизма.

Между тем, последствия антисталинских шагов Москвы вызывали неоднозначную реакцию в других коммунистических партиях. Прежде всего, они были с тревогой и недоверием встречены в Китае, где складывался «свой» культ личности вокруг фигуры лидера китайских коммунистов Мао Цзэдуна. Пекин фактически не принял нового «ревизионистского» курса Н.С.Хрущева во внутренней политике и подозрительно отнесся к попыткам Москвы добиться улучшения отношений с США и другими западными странами на основе «мирного сосуществования».

Остро критически на линию Н.С.Хрущева реагировала Албания. Советско-албанские отношения стали стремительно ухудшаться после XX съезда. Режим фактически единоличной власти Энвера Ходжи, самый ортодоксальный и авторитарный в Восточной Европе, не желал следовать линии Москвы на преодоление культа личности. Еще большее раздражение в Тиране вызывало стремление СССР примириться с Югославией, которую албанские власти считали едва ли не главным потенциальным противником. С середины 50-х годов началось сближение Албании с КНР на почве общего неприятия новаций во внешней и внутренней политике советского правительства и руководства КПСС.

Конфликт в Польше

После возвращения из Москвы с XX съезда КПСС, на котором была произнесена разоблачающая культ личности И.В.Сталина речь Н.С.Хрущева, в Варшаве в марте 1956 г. внезапно скончался президент Польши и первый секретарь ЦК Польской объединенной рабочей партии (ПОРП) Болеслав Берут. Вопрос об избрании его преемника в новых условиях перерос в дискуссию внутри правящей партии о путях развития Польши. Оживились реформистские настроения, которые наложились на общий подъем ожиданий перемен {♦} в польском обществе. К лету волны нарастающей критики культа личности И.В.Сталина в Москве дошли до Варшавы. В Польше стала быстро подниматься протестная волна – недовольство положением дел в стране, ответственность за которое возлагалась на прежнее руководство правящей компартии.

В июне 1956 г. начались забастовки и волнения в Познани, вызванные низкой заработной платой. Одновременно антиправительственные демонстрации в Ченстохове провели католики. Таким образом, протесты рабочих сливались с недовольством католических кругов, протестовавших против репрессивной политики ПОРП в отношении католических иерархов.

Новый лидер ПОРП Эдвард Охаб не обладал достаточной властью в правящей партии и не смог предотвратить возникновение острой внутрипартийной борьбы. Все больше надежд возлагалось на возвращение к активной деятельности В.Гомулки, снятого в 1948 г. прежним руководством ПОРП со всех своих постов и казавшегося поэтому живым символом оппозиции старому руководству правящей партии.

В июле 1956 г. В.Гомулка был восстановлен в партии и избран в состав ЦК ПОРП на пленуме, к участию в котором не были допущены прибывшие из Москвы Н.А.Булганин и Г.К.Жуков. Было очевидно, что В.Гомулка будет избран новым руководителем ПОРП в ближайшее время. Как человек, репрессированный в годы сталинизма, лично В.Гомулка не казался в Москве неприемлемой фигурой. Но кампания за избрание его лидером ПОРП развивалась под национально-патриотическими лозунгами, которые косвенно носили антимосковскую направленность и сопровождались требованиями удалить из состава ЦК ПОРП «иностранца» (гражданина СССР, поляка по происхождения) и «ставленника Москвы» маршала К.К.Рокоссовского.

Вопрос о формировании новых руководящих органов ПОРП было решено отложить до очередного пленума, назначенного на октябрь. Национально-патриотический запал перемен в Варшаве приобрел антимосковскую, антисоветскую направленность. В Москве стало складываться впечатление, что Польша склоняется к проведению антисоветской политики. Поэтому Н.С.Хрущев решил разобраться в ситуации на месте. В октябре 1956 г. возглавляемая им партийно-правительственная делегация СССР прибыла в Варшаву для участия в очередном пленуме ПОРП. В связи с прибытием в Варшаву высокопоставленной советской делегации на территории Польши начались передвижения дислоцированных там советских войск. Смысл этого маневрирования был понятен обеим сторонам.

Кризис достиг кульминации, когда прибывшей советской делегации не было разрешено участвовать в заседании пленума. Однако у советского руководства хватило благоразумия и выдержки не идти на обострение ситуации, тем более что в ходе личной встречи Н.С.Хрущева и В.Гомулки оба лидера смогли установить личный {♦} контакт и прийти к взаимопониманию на почве общего неприятия сталинизма. Советский лидер признал избрание В.Гомулки первым секретарем ЦК ПОРП и согласился с удалением К.К.Рокоссовского из состава руководящих органов ПОРП. В ходе продолжительной личной беседы В.Гомулке удалось завоевать доверие Н.С.Хрущева. Польский лидер твердо обещал продолжить движение по «социалистическому пути развития» в союзе с СССР, но при сохранении за Польшей права на учет ее национально-культурной и исторической специфики. Такая формула в тот момент удовлетворила Москву, особенно ввиду тревожной обстановки в Венгрии, где антикоммунистические настроения проявлялись в гораздо более радикальной форме.

Достигнутый в польском вопросе компромисс включал в себя значительную либерализацию экономической жизни, отказ от принудительной коллективизации сельского хозяйства, введение многомандатных округов на выборах в сейм, нормализацию отношений с католической церковью. Вместе с тем, руководящая роль ПОРП оставалась незыблемой, хотя «союзнические» партии увеличили свое представительство в органах власти. В.Гомулка не стал ставить под вопрос политические позиции СССР в Польше. Условия пребывания в стране советских войск были урегулированы специальным соглашением, заключенным в конце 1956 г.

Все это позволило Польше установить с Советским Союзом в чем-то более равноправный тип отношений, чем другим его союзникам, и завоевать определенный авторитет на международной арене. В частности, польской дипломатии принадлежит приоритет в разработке концепции безъядерных зон: идея такой зоны, которая бы охватывала территории Польши, Чехословакии и двух германских государств, была выдвинута в 1957 г. на Генеральной ассамблее ООН министром иностранных дел ПНР Адамом Рапацким.

Вмешательство СССР в Венгрии

Поддержка Л.П.Берии сразу после смерти И.В.Сталина помогла И.Надю стать премьер-министром Венгрии. Он смог удержаться у власти и после ареста Берии, поскольку к тому времени смог заручиться также покровительством Г.М.Маленкова. Новый глава венгерского правительства стал предпринимать меры по замедлению индустриализации в Венгрии и смягчению социальной напряженности. Однако в апреле 1955 г., воспользовавшись трениями в советском руководстве, которые привели к смещению Маленкова с поста председателя Совета министров СССР, М.Ракоши (остававшийся во главе венгерских коммунистов) сумел дискредитировать И.Надя, обвинив его в «правооппортунистическом уклоне», и добился его смещения с поста премьер-министра.

Впрочем, оказалось, что М.Ракоши не в состоянии удержать власть. Десталинизация в СССР, вывод советских войск из Австрии после заключения договора 1955 г., антимосковское брожение в Польше – эти обстоятельства способствовали формированию в {♦} Венгрии атмосферы критики правящей партии. М.Ракоши воспринимался в обществе как сталинист, поэтому антисталинистские настроения выливались в стихийную критику курса М.Ракоши. Общественное мнение требовало реформ. Источником интеллектуальной оппозиции в стране стал «кружок Петефи». Эта оппозиция была направлена не против коммунистической идеи как таковой – в ней активно участвовал, например, известный венгерский философ-марксист Дьердь Лукач (ставший министром культуры в правительстве И.Надя). Критика была сосредоточена на фигуре М.Ракоши, против которого стали выступать даже некоторые коммунистические газеты. Недовольство масс подпитывалось антисемитскими настроениями оппозиции, которая указывала на присутствие непропорционально большого числа венгерских граждан еврейского происхождения в составе руководства правящей Венгерской партии трудящихся.

Москва жестко «порекомендовала венгерским товарищам укрепить кадровый состав венгерского партийного руководства лицами коренной национальности», то есть расширить в нем представительство этнических венгров. В июле 1956 г. в Будапеште состоялся пленум ЦК ВПТ, на котором присутствовал специально приехавший из Москвы А.И.Микоян. М.Ракоши был смещен с поста генсека ЦК ВПТ. Но на его место был избран столь же ретроградно настроенный Эрне Гере.

6 октября 1956 г. в столице состоялась церемония перезахоронения останков Ласло Райка, казненного по ложному обвинению режимом М.Ракоши в 1949 г., а также других жертв репрессий времен сталинизма. Похороны переросли в антиправительственные выступления, в разных городах начались студенческие демонстрации и митинги, на которых выдвигались лозунги не только демократизации и преодоления сталинизма, но и упорядочения статуса советских войск на территории страны. Одним из главных требований было «возвращение И.Надя».

23 октября в Будапеште произошла массовая демонстрация, во время которой был разрушен памятник Сталину, а демонстранты захватили здание радиокомитета. Произошло столкновение демонстрантов с силами госбезопасности, последовали жертвы. В тот же день советское руководство приняло решение о вмешательстве. Фор мально обращение к Москве об оказании военной помощи Венгрии было подписано премьер-министром Венгрии Андрашем Хегедюшем, хотя фактически составил его советский посол в Будапеште Ю.В Андропов.

24 октября советские танки взяли под контроль важнейшие объекты столицы. Но это только спровоцировало новые протесты. В такой обстановке И.Надь был срочно введен в состав высших партийных органов ВПТ и назначен главой правительства. Прибывшие вслед за советскими войсками в Будапешт члены президиума ЦК КПСС М.А.Суслов и А.И.Микоян признали назначение И.Надя главой правительства и одновременно вынудили Э.Гере уйти с поста лиде-{♦}ра ВПТ. Вместо него генсеком был избран Янош Кадар, в пользу которого говорило то обстоятельство, что при М.Ракоши он подвергался гонениям и смог вновь вернуться к активной политической деятельности только после отставки последнего.

Однако ситуация продолжала накаляться. В столице и в других городах возникали новые очаги столкновений. На местах стали происходить расправы с коммунистами и с сотрудниками службы безопасности. Венгерская полиция и армия были деморализованы и бездействовали.

Стремясь восстановить контроль над ситуацией, новые руководители страны попытались пойти на примирение с оппозицией. Они согласились признать правоту многих требований восставших и перестали квалифицировать происходящее как «контрреволюционный мятеж». 27 октября 1956 г. И.Надь сформировал новое правительство с участием ряда известных некоммунистических политиков, которым было разрешено возобновить политическую деятельность (Золтан Тильди, Бела Ковач). 28 октября было достигнуто соглашение о прекращении огня, а 30-31 октября советские войска из Будапешта были удалены. В те же дни было решено реорганизовать (фактически – распустить) развалившуюся ВПТ и создать вместе нее Венгерскую социалистическую рабочую партию (ВСРП). Вместе с тем, на территорию страны вне зоны столицы продолжали прибывать советские вооруженные формирования.

Стабилизации положения не происходило. Некоммунистические силы требовали полного удаления советских войск не только из столицы, но вообще с венгерской территории. В стране фактически вызревал потенциал антисоциалистического переворота, который должен был объективно вывести Венгрию из зоны советского влияния в Европе.

США и страны Западной Европы не имели намерений вмешиваться в венгерские события на стороне некоммунистической оппозиции, поскольку одновременно с нарастанием кризиса в Венгрии шла бурная эскалация конфликта на Ближнем Востоке (см. ниже), исход которого был для Запада многократно важнее развития ситуации в Венгрии, которая негласно давно была признана частью «советской зоны влияния». Однако американское руководство санкционировало проведение в Венгрии «спецопераций» для оказания помощи антиправительственным силам. Средствами радиовещания из-за рубежей Венгрии была развернута мощная пропаганда (прежде всего радиостанции «Свободная Европа»), провоцирующий смысл которой заключался в том, что Запад будто бы готов прийти на помощь венгерским оппозиционерам.

Учитывая вовлеченность Британии, Франции и США в ближневосточный конфликт, советское руководство не предвидело обострения отношений с Западом из-за Венгрии. В высшем руководстве СССР под влиянием посла Ю.В.Андропова и командированного в Венгрию председателя КГБ СССР И.А.Серова возобладала точка {♦} зрения, что венгерские события являются «контрреволюцией», а И.Надь – «ликвидатором». Настроения в пользу его отстранения от власти усилились, когда венгерское правительство официально предложило Москве начать переговоры о полном выводе из страны советских войск. Советское руководство нарочито медлило с ответом. Тогда правительство И.Надя 1 ноября 1956 г. информировало генерального секретаря ООН о намерении Венгрии выйти из Варшавского договора и провозгласить нейтралитет по примеру Австрии.

К тому времени (еще 31 октября) в Москве уже было принято принципиальное решение о подавлении венгерского восстания. Генсек ЦК ВСРП Янош Кадар был приглашен в советское посольство в Будапеште на беседу с послом Ю.В.Андроповым, после которой на советском самолете он был доставлен в Москву. После конфиденциальных переговоров с советским руководством Я.Кадар согласился в подходящий момент открыто выступить против И.Надя и провозгласить создание нового правительства Венгрии под собственным председательством.

3 ноября в Москву прибыла полномочная делегация правительства И.Надя во главе с министром обороны генералом Палом Малетером. Она намеревалась начать переговоры с руководителями СССР о выводе из Венгрии советских войск. Делегация была арестована органами КГБ.

На следующий день советские войска под командованием маршала И.С.Конева начали наступление на Будапешт с целью подавления «контрреволюционного мятежа». В этот день и было объявлено о создании в г. Сольноке Революционного рабоче-крестьянского правительства Венгрии во главе с Я.Кадаром, которое направило СССР просьбу об оказании помощи в борьбе против «реакции». 7 ноября правительство Я.Кадара прибыло в Будапешт и при поддержке советских войск установило свой контроль в столице.

И.Надь укрылся в посольстве Югославии в Будапеште. 22 ноября, получив гарантии свой личной безопасности от Я.Кадара, он покинул здание посольства, но был сразу же арестован и под охраной депортирован в Румынию. В 1958 г. он был осужден в ходе закрытых судебных заседаний и расстрелян.

Модернизация советской политики в Восточной Европе

События в Польше и Венгрии заставили Н.С.Хрущева пересмотреть линию в отношениях с восточноевропейскими союзниками, признав необходимость более равноправного партнерства с ними. Характерный для сталинской дипломатии диктат и бесцеремонное вмешательство требовалось исключить, отнеся их проявления к негативным чертам сталинизма. Советскому Союзу надо было найти оптимальное соотношение твердости, исключающей размывание позиций СССР в социалистических странах, с гибкостью, позволяющей руководству местных компартий сохранять лицо и авторитет в глазах населения своих стран. Пересмотра требовали и условия {♦} экономического сотрудничества в «социалистическом лагере», которые многие его члены не считали выгодными для себя. В середине 50-х годов Советский Союз пошел на подписание соглашений о частичном и полном списании долгов социалистических стран или отсрочке выплат по займам.

В 1957 г. были заключены соглашения о правовом статусе советских войск на территориях Польши, Румынии, ГДР и Венгрии. Из Румынии советские войска были полностью выведены в 1958 г. В других странах они остались с согласия местных правительств. Польское руководство, например В.Гомулка, возражало против вывода советских войск из Польши, не желая терять валюту, которую эта страна получала за аренду объектов дислокации советских войск. В целом советские контингенты в Восточной Европе в конце 50-х годов стали сокращаться.

Восстановление дипломатических отношений
      СССР с Японией

Напряженная активность советской дипломатии в Восточной Европе и на Ближнем Востоке, где назревал крупный конфликт (см. ниже), сочеталась с дипломатическими усилиями Москвы на дальневосточном направлении. Руководство Н.С.Хрущева вело «мирное наступление» на Японию, рассчитывая не только нормализовать советско-японские отношения, но и по возможности сыграть на антиамериканских настроениях части японской элиты, чтобы расшатать японо-американский союз на основе договора безопасности США и Японии от 1951 г., срок действия которого к тому же истекал в 1961 г. Со своей стороны американская администрация, понимающая расчет Москвы, делала все возможное, чтобы помешать советско-японским переговорам.

После 1945 г. между Москвой и Токио не было дипломатических отношений. Советский Союз не имел с Японией и мирного договора, так как в 1951 г. не подписал Сан-Францисский мир. СССР владел Южным Сахалином и Курильскими островами, от прав и правооснований на которые Япония отказалась по Сан-Францисскому миру, но официально японская сторона ни в каком из документов не признала их вхождения в Советский Союз. Более того, после 1951 г. японское правительство с подачи США и при поддержке американской администрации начало оспаривать право СССР на обладание четырьмя островами южной части Курильской гряды (Хабомаи, Шикотан, Кунашир и Итуруп) на том основании, что географически эти острова к группе Курильских островов не относятся и никогда не относились. В обоснование своей позиции японская сторона ссылалась на политические договоры, заключенные Японской и Российской империями в XIX в., из текста которых в самом деле ясно следовало, что четыре упомянутых острова в русско-японской дипломатической переписке к числу Курильских не относились.

Республиканская администрация США и лично Дж.Ф.Даллес энергично поддерживали японские претензии. Желая сорвать совет-{♦}ско-японскую нормализацию, США по существу требовали от Токио ужесточить требования к СССР по территориальному вопросу. Государственный секретарь заявлял, что если Япония проявит уступчивость и согласится с вхождением четырех островов в Советский Союз, то и США будут считать себя вправе неограниченно долго оккупировать японский архипелаг Рюкю (о. Окинава), временное военное присутствие США на котором было закреплено Сан-Францисским мирным договором. Японская дипломатия находилась в трудном положении. В Токио хотели улучшения отношений с Москвой, но опасались добиваться этого ценой ухудшения отношений с США с риском потерять шанс на возвращение Окинавы. Вот почему советско-японские переговоры о восстановлении дипотношения продолжались около двух лет и завершились только в октябре 1956 г. подписанием (19 октября) Совместной декларации СССР и Японии. В соответствии с декларацией состояние войны между двумя странами было объявлено прекращенным. Стороны договорились установить нормальные дипломатические отношения на уровне послов. СССР согласился поддержать просьбу Японии о ее принятии в ООН. Стороны так же согласились продолжить переговоры о заключении мирного договора, в связи с чем в декларации было сказано (ст. 7): «...Союз Советских Социалистических Республик, идя навстречу Японии и учитывая интересы Японского государства, соглашается на передачу Японии островов Хабомаи и острова Шикотан с тем, однако, что фактическая передача этих островов Японии будет произведена после заключения мирного договора между Союзом Советских Социалистических Республик и Японией». Совместная декларация была ратифицирована Верховным советом СССР и парламентом Японии, как если бы она была международным договором, и ей таким образом был придан особый правовой статус.

«Суэцкий кризис» на Ближнем Востоке

Бойкот западными странами намерений Египта купить оружие за рубежом и грубоватые попытки подтолкнуть его к вхождению в Багдадский пакт вынудили египетское руководство принять решение о закупке вооружений в СССР. Стремясь избежать открытого скандала и бурных реакций США, эта сделка была оформлена в сентябре 1955 г. как торговый договор Египта с Чехословакией. Однако маскировка не помогла, и правящие круги США, убедившись, что Г.А.Насер в самом деле намерен закупить советское оружие, решили оказать экономическое давление на Египет. 19 июля 1956 г. государственный секретарь США в грубой форме заявил египетскому послу в Вашингтоне о том, что США не смогут предоставить Египту заем на строительство первой очереди Асуанской плотины, хотя соглашение о нем было подписано еще в феврале 1956 г. Ответ Египта был не менее резким.

26 июля 1956 г. Г.А.Насер обнародовал декрет о национализации франко-британской Компании Суэцкого канала. В нем говори-{♦}лось, что все акционеры и держатели акции компании получат компенсацию, а египетское правительство возьмет на себя ответственность за обеспечение условий конвенции 1888 г. о свободе судоходства в канале. Решение о национализации было законным, так как компания была зарегистрирована как египетское предприятие, хотя и была собственностью иностранцев (41% ее акций принадлежали британскому правительству, 52% – французскому).

Реакция Лондона и Парижа на шаг Г.А.Насера была чрезвычайно бурной. Практически сразу же – «по колониальной традиции» – началась подготовка к вооруженной интервенции западных стран против Египта. Она сопровождалась кампанией пропагандистского и дипломатического давления на Египет, в которую включились и США, выдвинувшие план интернационализации Суэцкого канала. Тем не менее, позиция Египта оставалось неизменной.

Создавшейся ситуацией поспешили воспользоваться правящие круги Израиля, которые с возрастающей тревогой следили за политикой Г.А.Насера. Они сознавали, что одним из основных положений программы арабского национализма является ликвидация Израиля. Исходя из этого, израильское правительство предложили свое участие в британско-французской интервенции. Инициатива Израиля была принята. Договоренности о сотрудничестве Британии, Франции и Израиля против Египта были оформлены секретным трехсторонним севрским протоколом (в г. Севре, Франция) 24 октября 1956 г.

В ночь с 29 на 30 октября 1956 г. в соответствии с заранее разработанным планом израильская армия напала на Египет. Через несколько часов за ней последовал британско-французский ультиматум, в котором требовалось от Египта и Израиля прекратить боевые действия и отвести свои войска на десять миль от канала. Свое требование Лондон и Париж мотивировали заботой о безопасности важнейшего пути международного судоходства. Израиль, приняв ультиматум, продолжал наступление и через два дня захватил весь Синайский полуостров и сектор Газы. Египет британско-французский ультиматум категорически отверг. 31 октября Великобритания и Франция начали боевые действия против Египта, стремясь как можно быстрее захватить зону Суэцкого канала, но встретили упорное сопротивление египетской армии и населения городов, где начались тяжелые уличные бои.

30 октября ситуация в зоне канала была поставлена на обсуждение Совета безопасности ООН, но Британия и Франция, пользуясь правом вето, воспрепятствовали принятию проектов резолюций (как американского, так и советского) с осуждением их действий. 1 ноября открылась чрезвычайная сессия Генеральной ассамблеи, на которой большинством голосов было принято решение о прекращении огня в зоне канала, отводе войск агрессоров, создании чрезвычайных вооруженных сил ООН и вводе их в Египет. Несмотря на это, британско-французские войска продолжали боевые действия. {♦} 

Позиции СССР и США в отношении ситуации
      вокруг Суэцкого канала

5 ноября 1956 г. Советский Союз направил Великобритании, Франции и Израилю ноты, содержащие ультиматум. Советское правительство заявило о своей решимости «применением силы сокрушить агрессоров», если боевые действия против Египта не будут прекращены. Одновременно было заявлено об отзыве из Израиля советского посла. Одновременно Москва предложила Вашингтону предпринять совместные шаги для прекращения агрессии.

Американская администрация осудила действия Парижа и Лондона по нескольким причинам. Во-первых, тройственная агрессия против Египта была подготовлена и осуществлена без ведома Вашингтона и других союзников Франции и Британии по НАТО. Получалось, что две страны-участницы альянса оказались в состоянии войны по собственному произволу, а другие союзные им государства теоретически должны были им оказывать помощь, не будучи ни разу спрошенными о том, как они в принципе относятся к франко-британским планам напасть на Египет совместно с Израилем. Вашингтон полагал, что Франция и Британия первыми нарушили союзнический долг и поэтому не считал себя обязанным помогать им.

Во-вторых, американская администрация вообще скептически оценивала силовые маневры западноевропейских союзников, считая их остатками старых колониальных амбиций этих держав в регионе. Вашингтон стремился приобрести дружественных партнеров среди арабских стран, а поскольку все они безоговорочно осудили нападение на Египет, предпринятое к тому же с участием Израиля, то сказать о солидарности с Францией и Британией значило для США оказаться в ряду врагов арабских стран, чего в Вашингтоне не хотели.

В-третьих, США серьезно опасались, что агрессия против Египта даст повод Советскому Союзу для вмешательства в дела региона, где до тех пор советское присутствие было незначительным. Поскольку в Москве в это время велись разговоры даже о посылке на помощь Египту советских добровольцев, и такой сценарий казался вероятным.

США решительно высказались против предложений Москвы предпринять согласованные действия на Ближнем Востоке и предупредили советских представителей о своем отрицательном отношении к идее направления в регион советских добровольцев. Но в то же время американская администрация по дипломатическим каналам выразила Франции и Великобритании осуждение их действий и пригрозила прекратить им поставки нефти (которые обеспечивали американские корпорации), если не будет найден скорейший путь к урегулированию конфликта. Вашингтон раздражала самостоятельность Парижа и Лондона, которая провоцировала, как считали в США, проникновение на Ближний Восток Советского Союза под предлогом оказания поддержки дружественным ему арабским режимам.

Хотя США отказались от солидарных действий с Советским Союзом во время кризиса, фактически обе державы действовали в {♦} рамках ООН и вне их на параллельных курсах, каждая по-своему оказывая давление на страны-агрессоры.

Столкнувшись с давлением извне, 6 октября 1956 г. британское правительство заявило о согласии выполнить решение ГА ООН. Примеру Британии последовала Франция, и 7 ноября боевые действия в Египте были прекращены. Тройственная агрессия завершилась неудачей. В декабре франко-британские войска из Египта были выведены. В марте 1957 г. израильская армия отошла с Синайского полуострова и из сектора Газы. Вдоль согласованной линии перемирия были размещены войска ООН.

«Доктрина Эйзенхауэра»

Сознавая разрушение позиций европейских союзников на Ближнем Востоке и опасаясь усиления там влияния Советского Союза, американская администрация решила предпринять меры для укрепления своих позиций в арабском мире. В январе 1957 г. республиканская администрация разработала специальную программу укрепления связей с арабскими странами. Программа получила название «доктрины Эйзенхауэра». В соответствии с ней США приняли обязательство оказывать экономическую и военную помощь странам региона, становящимся объектом агрессии международного коммунизма. В марте 1957 г. американский конгресс выделил на осуществление этой программы 200 млн долл. – по тем временам немалую сумму. Эти средства были направлены на противодействие распространению социалистических идей в регионе. «Доктрина Эйзенхауэра» была негативно воспринята большинством арабских стран. Особенно резко против нее выступили, как и ожидалось, Египет и Сирия.

В США заметили, что в Сирии в 1955 г. в результате серии военных переворотов к власти пришла партия, называвшая себя Партией арабского социалистического возрождения (партия Баас). В состав сформированного ей кабинета вошли коммунисты. В 1955 г. сирийское правительство подписало военный договор с Египтом. Во время тройственной агрессии 1956 г. оно разорвало дипломатические отношения с Францией и Великобританией и заявило о готовности оказать помощь Египту посылкой сирийских добровольцев. В Вашингтоне стали сильнее подозревать Сирию в «сползании к коммунизму», когда в августе 1957 г. было подписано соглашение о поставках в Сирию вооружений из СССР. Западные спецслужбы полагали, что Дамаск намерен осуществить вооруженное вмешательство в соседней Иордании, где политическая обстановка была неустойчива и было довольно значительным влияние антизападно и антимонархически настроенных национал-радикалов. Возможность переворота в Иордании по образцу переворота в Египте в 1952 г. и в самой Сирии в 1955 г., в особенности при поддержке со стороны Дамаска, казалась реальной.

Со своей стороны западные спецслужбы прорабатывали возможность смены режима в самой Сирии тоже посредством военного пе-{♦}реворота с участием кого-либо из оппозиционно настроенных сирийских военных. Неудача очередного такого заговора спровоцировала бурную реакцию сирийского руководства, обвинившего западные страны и «некоторые сопредельные государства» во вмешательстве в сирийские дела. Стала возрастать напряженность в отношениях Сирии с Иорданией, Турцией и Израилем. Турция сосредоточила на границе с Сирией мощную военную группировку, в результате возникла угроза сирийско-турецкого конфликта.

19 октября 1957 г. агентство ТАСС (Телеграфное агентство Советского Союза) как официальный уполномоченный орган правительства СССР выступило с резким заявлением, в котором говорилось, что СССР не останется безучастным к «военной провокации, готовящейся в непосредственной близости от его границ». Москва фактически заявила о намерении оказать помощь Сирии в случае нападения на нее со стороны Турции. Одновременно в Закавказском военном округе СССР начались демонстративные передислокации воинских формирований с их выдвижением к линии советско-турецкой границы. Советский демарш был воспринят, и турецкие войска от границ Сирии были отведены.

Военная угроза способствовала росту настроений в пользу «единения» и в Сирии, и в Египте. В ноябре 1957 г. сирийский парламент принял решение добиваться создания сирийско-египетской федерации. В ходе последовавших за тем межправительственных переговоров была достигнута договоренность о создании нового единого государства – Объединенной Арабской Республики (ОАР).

Обострение афгано-пакистанских противоречий
      и усиление влияния СССР в Афганистане

Попытка США укрепить свои позиции в арабском мире была параллельна стремлению СССР упрочить влияние в Афганистане. В 1953 г. король Захир-шах назначил главой правительства одного из своих братьев, генерала Мохаммеда Дауда. Это ознаменовало поворот в экономической политике страны и ее внешнеполитической ориентации. В феврале 1954 г. правительство провозгласило программу, в основу которой был положен принцип «направляемой экономики» – то есть расширения государственного регулирования экономической деятельности с элементами планирования социально-экономического развития.

В 1954 г. М.Дауд попытался обратиться к США за военной и экономической помощью. Хотя Афганистан получил американский заем в 18,5 млн долл. на завершение афгано-американского гильмендского проекта, военную помощь предоставить ему в Вашингтоне отказались – во многом из-за обострения афгано-пакистанских отношений, которое сопровождалось углублением военно-политического сотрудничества Пакистана с США. В 1954 г. было подписано американо-пакистанское соглашение о военном сотрудничестве. В Вашингтоне считали своим наиболее перспективным партнером не {♦} Афганистан, а Пакистан, и поэтому американская администрация не была заинтересован в усилении афганской армии.

Напротив, США неосмотрительно пытались оказывать грубый нажим на Кабул, стремясь вынудить его к участию в региональном военно-политическом блоке, который в эти годы пытались сформировать США и Великобритания в составе Турции, Ирана, Ирака, Пакистана и с перспективой включения в него других государств Ближнего и Среднего Востока (Багдадском пакте – СЕНТО, см. гл. 4). Но правительство М.Дауда выдержало натиск Вашингтона, лишь укрепившись во мнение о том, что американо-пакистанское сближение представляет собой угрозу для Афганистана. Афгано-американские и афгано-британские отношения стали более напряженными. В Кабуле полагали, что против него формируется коалиция Пакистана с США и Британией. В этих условиях, ссылаясь на «давление общественности», в 1954 г. правительство М.Дауда объявило о прекращении действия британо-афганского договора 1921 г.

Напряженность усилилась еще больше, когда в 1955 г. правительство Пакистана приняло решение об изменении административно-территориального деления страны и создании единой провинции Западный Пакистан, в состав которой были включены все территории, населенные пуштунами. По поводу этого решения афганское правительство заявило официальный протест Пакистану, поддержанный многочисленными митингами в разных городах Афганистана.

В ответ Пакистан пошел на разрыв политических и торговых отношений с Афганистаном. На пакистанской территории были закрыты все афганские консульства и торговые представительства, последовал запрет на транзит афганских товаров через территорию Пакистана. По существу это означало экономическую блокаду Афганистана. Афганское правительство объявило в стране чрезвычайное положение и всеобщую мобилизацию.

В такой ситуации для преодоления блокады был срочно заключен советско-афганский договор о транзите, благодаря которому Афганистан смог получать необходимые ему товары через свою границу с Советским Союзом. Москва использовала шанс для демонстрации своего дружелюбия к Кабулу.

Острота афгано-пакистанского спора смягчилась в сентябре 1955 г., когда при посредничестве США, Ирана и Египта удалось заключить афгано-пакистанское соглашение о возобновлении связей. Тем не менее, в ноябре 1955 г. в Кабуле была созвана Лоя джирга (общенациональное собрание вождей племен и духовенства), которая высказалась за оказание поддержки зарубежным пуштунам и непризнание включенной в Пакистан части Пуштунистана частью Пакистанского государства без явно выраженного согласия на то самих проживающих там пуштунов. Отказ западных стран принять сторону Кабула в споре из-за Пуштунистана подталкивал Афганистан к позиции нейтрализма, неприсоединения и улучшения отношений с СССР в качестве противовеса американо-пакистанскому сближению. {♦} 

В декабре 1955 г. в Кабуле по приглашению афганского правительства побывали с официальным визитом Н.С.Хрущев и глава советского правительства Н.А.Булганин. В ходе переговоров был продлен советско-афганский Договор о нейтралитете и взаимном ненападении от 1931 г. В январе 1956 г. было подписано соглашение о предоставлении Советским Союзом Афганистану льготного кредита в 100 млн долл. на цели экономического развития. При содействии СССР был разработан первый афганский пятилетний план социально-экономического развития (1956-1961 гг.). Основная часть всех ассигнований по плану (около 75%) обеспечивалась за счет иностранной помощи и займов, более 70% из которых обязалась выделить Москва. При технико-экономическом содействии СССР в Афганистане началось строительство экономических объектов, составивших основу госсектора – промышленные предприятия и объектов экономической инфраструктуры.

В 1956 г. было подписано советско-афганское соглашение о поставках вооружений Афганистану на сумму 32,4 млн долл. Москва получила возможность непосредственно участвовать в строительстве афганских вооруженных сил. В начале 60-х годов в афганской армии появились советские технические советники и инструкторы, а в советских военных учебных заведениях – первые группы афганских курсантов.

Официальные визиты афганского короля Мохаммеда Захир-шаха в Москву в 1957 и 1962 гг. дали импульс усилению политического влияния СССР в Афганистане. Этому способствовали и поездки премьер-министра М.Дауда в Москву в 1956, 1959 и 1961 гг. Большой объем советской экономической помощи Афганистану и устойчивые политические связи двух стран позволили Советскому Союзу к началу 60-х годов оказывать возрастающее воздействие на ситуацию в Афганистане. Активность Москвы в этой стране вызывала обеспокоенность Запада.

Опираясь на поддержку СССР, афганское правительство, во главе которого стоял непримиримый пуштун-националист М.Дауд, не стремилось к поиску мирного компромиссного подхода к проблеме Пуштунистана. В 1961 г. на афгано-пакистанской границе вновь возникла конфликтная ситуация, за которой последовало закрытие афганских консульств и торговых представительств на пакистанской территории и прекращение дипломатических отношений между двумя странами. Конфликт был урегулирован в 1962 г. при посредничестве Ирана, который подписал с Афганистаном соглашение о транзите афганских товаров через иранскую территорию.

Усиление интеграционных тенденций в Западной
      Европе и образование ЕЭС

«Суэцкое унижение» Франции и Великобритании было воспринято в Западной Европе не просто как дипломатическое поражение этих двух стран, но и как посрамление европейцев вообще, пощечи-{♦}на, нанесенная им с двух сторон – Советским Союзом и Соединенными Штатами. В Европе царили раздражение против США и обида на грубость, с которой американцы дали понять европейцам их зависимость от Вашингтона.

Между тем, у европейцев были основания по-новому расценивать свои отношения с США. Западная Европа, хотя она восстанавливала свои силы на средства «плана Маршалла», не чувствовала себя такой слабой перед Соединенными Штатами, как в первые послевоенные годы. Произошел сдвиг в соотношении экономических возможностей Соединенных Штатов и западноевропейских стран. Они в значительной мере преодолели экономическое отставание за счет того, что развивались быстрее, чем США. Промышленное производство в Западной Европе выросло в 1955 г. по сравнению с 1950 г. на 40% (в ФРГ – на 81%, Италии – на 56%, Франции – на 36%), а в США – на 24%. В 1948 г. доля США в мировом промышленном производстве западных стран составляла 53,4%, а доля всей Западной Европы – 30,4%. В 1953 г. – удельный вес США сократился до 48%, а Западной Европы – возрос до 34%. Тем сильнее европейцы ощущали себя униженными.

Это побуждало их преодолеть внутренние разногласия и ускорить сотрудничество в интересах укрепления экономических и политических позиций Западной Европы. Показательно, что именно в разгар суэцкого кризиса – 5 ноября 1956 г. – западногерманские и французские представители (премьер-министр Франции Ги Молле и канцлер ФРГ Конрад Аденауэр) смогли договориться по спорным вопросам интеграционных соглашений, которые разрабатывались с лета 1955 г. согласно решениям конференции в Мессине. В последующие несколько месяцев проекты соглашений были доработаны и согласованы с другими странами ЕОУС.

25 марта 1957 г. в Риме страны «шестерки» (Франция, ФРГ, Италия и государства Бенилюкса) подписали два важных новых договора с неограниченными сроками действия – о Европейском экономическом сообществе и Европейском сообществе атомной энергии (Евратом). Теперь в Западной Европе существовало три «сообщества»: 1) по углю и стали, 2) атомной энергии и 3) торговле.

Договор о создании Европейского экономического сообщества («общего рынка») регламентировал сотрудничество в области экономики, науки и техники. В нем провозглашалось создание общего рынка стран-участниц, и намечались формы сближения, унификации экономической политики стран-участниц. Договор предусматривал снижение в три этапа таможенных барьеров между государствами-участниками в течение 12 лет (то есть к 1969 г.), а также принятие единого таможенного тарифа и проведение единой торговой политики в отношении третьих стран. Так реализовывалась идея «таможенного разоружения», выдвинутая во время конференции в Мессине.

Участники «общего рынка» обязались добиваться устранения препятствий для перемещения между ними рабочей силы, капиталов {♦} и услуг. Они договорились проводить общую политику в области сельского хозяйства и транспорта, добиваться сближения экономического законодательства и содействовать стандартизации процедур выработки и принятия согласованных решений в вопросах проведения экономической политики каждой из стран-участниц.

Включение в Римский договор пунктов о согласовании экономических политик и применении единых стандартов выработки решений подразумевало неизбежность стандартизации в перспективе как минимум некоторых политических практик. Это в свою очередь подразумевало развитие тех или иных форм политической интеграции. В Западной Европе стал утверждаться новый тип взаимодействия, который позволял через длительную практику согласования противоречивых экономических и политических интересов стран-участниц в перспективе прийти к формированию единой экономической политики.

В развитии экономической интеграции у каждой из стран были свои интересы. Позиция ФРГ определялась тем, что на ее долю в 1957 г. приходилось около 45% производства и свыше 44% экспорта промышленности продукции «шестерки». Западногерманские правящие круги рассматривали интеграцию как средство выравнивания своего статуса с другими странами сообщества, прежде всего Францией. ФРГ рассчитывала стать его экономическим лидером, уступив политическое первенство Франция – на долю которой приходилось только 25% производства и 20% экспорта промышленной продукции шести стран. Интересы Италии и других стран ЕЭС определялись наличием у них тесных связей либо с ФРГ, либо с Францией. Италия при этом рассчитывала увеличить сбыт своей сельскохозяйственной продукции на едином европейском рынке. Все участники ЕЭС были заинтересованы в проведении согласованной внешнеторговой политики в отношении конкурентов из стран, не вошедших в сообщество.

Договор о Евратоме регламентировал интеграцию европейских стран в сфере мирного использования ядерной энергии, которое рассматривались всеми европейскими странами в качестве важнейшего и самого перспективного инструмента решения энергетической проблемы Западной Европы. Таким образом предполагалось снять остроту хронического энергетического кризиса, от которого страдали прежде всего Франция и малые западноевропейские государства. При этом французское руководство рассчитывало при помощи сотрудничества в рамках Евратома простимулировать свои ядерные разработки военного характера.

Европейские сообщества были довольно узкими региональными группировками, заинтересованными в избирательном расширении круга своих участников. В ряде стран «шестерки» считали важным привлечь к участию в ЕЭС Великобританию. Сторонники интеграции с материковыми странами были и в Лондоне. Но большинство британских политиков считало, что немедленное вхождение в «шестерку» подорвет «имперские преференции» – систему льготных та-{♦}рифных условий в торговле Британии с государствами Содружества, на долю которых приходилось в 1956 г. более 45% ее внешнеторгового оборота.

Британская дипломатия, не отвергая идеи тесного сотрудничества с континентальными державами, предпочла выработать собственную форму сотрудничества с европейскими государствами, более соответствующую специфике британских интересов. В развитие этой линии в 1959 г. Британия инициировала подписание договора о создании Европейской ассоциации свободной торговли, в которую вошли помимо нее Швеция, Норвегия, Дания, Швейцария, Австрия и Португалия. С этого времени существовавшие и прежде противоречия между Британией, с одной стороны, а Францией и ФРГ, с другой, стали проявляться в форме соперничества двух группировок – ЕЭС и ЕАСТ.

Великобритания не могла навязать странам «шестерки» свою концепцию интеграции. Но и сама она не желала принимать обязательства по самоограничению национального суверенитета, которые предусматривались условиями римских договоров 1957 г. Соединенные Штаты выступили в поддержку европейских сообществ, считая их средством консолидации Западной Европы. Политически образование «сильной Европы» отвечало интересам США, хотя экономически это не вполне им соответствовало.

Кроме того, американская администрация полагала, что сотрудничество европейских стран в рамках Евратома будет способствовать формированию единого ядерного потенциала Западной Европы. Такую перспективу госдепартамент США и президент Д.Эйзенхауэр считали соответствующим американским национальным интересам в большей мере, нежели комиссия США по ядерной энергии, руководители которой полагали распространение ядерных технологий опасным.

Испытания МБР в Советском Союзе и изменение
      глобальной военно-стратегической обстановки

Отсутствие конкретных результатов женевского саммита 1955 г. не означало его бесполезности. Советский Союз и США начали диалог по контролю над вооружениями. Москва на время перестала выдвигать нереалистичные программы полного разоружения, Вашингтон стал воспринимать советские предложения серьезней. В центр обсуждения были поставлены вопросы ограничения ядерных испытаний, против проведения которых в это время бурно выступала западная общественность. В повестку дня обсуждения были включены вопросы о мерах доверия и установлении линии «горячей связи» между Вашингтоном и Москвой. Переговоры продвигались медленно, но в целом успешно. Предполагалось, что соответствующее соглашение удастся подписать приблизительно в середине 1957 г.

Военная стратегия США менялась – в том числе под влиянием европейских союзников, боявшихся, что в случае конфликта США {♦} и СССР именно они окажутся его первыми жертвами. В декабре 1956 г. сессия совета НАТО одобрила новую стратегию альянса. В решениях совета говорилось о необходимости создать в Европе крупные сухопутные формирования, способные сдерживать ограниченные гипотетические удары СССР. В документах особо оговаривалось: ядерное оружие не должно применяться в небольших по масштабу, локальных конфликтах. Решение совета НАТО логикой предвосхищало то, что в 60-х годах стали называть концепцией «гибкого реагирования». Оно представляло собой отход от доктрины «массированного возмездия», хотя формально страны альянса ее приняли.

На декабрьской сессии 1956 г. обнаружилось стремление европейских стран расширить масштабы сотрудничества с Вашингтоном в ядерной области. Администрация США стала склоняться к предоставлению европейским союзникам права доступа к американскому ядерному оружию в чрезвычайных обстоятельствах. Соглашения с Советским Союзом, ограничивающие ядерные испытания, могли помешать налаживанию сотрудничества США с европейцами.

Под влиянием союзников, обвинявших Вашингтон в пренебрежении интересами их безопасности, американская администрация ужесточила свою переговорную позицию в вопросе о ядерных испытаниях, затормозив их. Это в свою очередь спровоцировало энергичную и демонстративную реакцию Москвы.

Дело было в том, что в середине 50-х годов стало меняться соотношение военных возможностей между СССР и США. По оценке западных экспертов, ценой концентрации ресурсов на разработке военных технологий Советский Союз наверстывал отставание от Соединенных Штатов. Одной из главных задач военного строительства считалось приобретение потенциала, способного нейтрализовать геополитическое преимущество США, которое состояло в географической удаленности главных жизненных центров Соединенных Штатов от СССР и неспособности советских вооруженных сил поражать цели на американской территории с территории самого Советского Союза. Правда, с 1954 г. на вооружении ВВС СССР появились бомбардировщики дальнего радиуса действия, способные достигать территории США и возвращаться обратно. Но этого было недостаточно. Значительная часть американской территории была по-прежнему недосягаема для советских ударов.

Ситуация резко изменилась летом 1957 г. 27 июля поступили сообщения об успешном испытании в СССР многоступенчатой баллистической ракеты. В октябре 1957 г. последовал успешный запуск первого в мире – советского искусственного спутника Земли, способного выполнять полет по околоземной орбите. Это был крупный технологический прорыв. Межконтинентальная баллистическая ракета (МБР) была способна выносить боезаряд в околоземное пространство и поражать цели в любой точке Земли непосредственно с космической орбиты. Новое оружие окончательно ликвидировало стратегическую неуязвимость СТ Т ТА. Одновременно становилось ясно,  {♦} что по некоторым направлениям развития систем вооружений СССР опережает США. В Москве не скрывали торжества. Запуск советского спутника произвел в мире колоссальное впечатление. Однако на переговорах о ядерных испытаниях это сказалось негативно.

В Вашингтоне опасались, что подписание соглашения замедлит совершенствование ядерного оружия США и будет способствовать закреплению технологического преимущества СССР. Против соглашения выступили европейские союзники Соединенных Штатов, которые, указывая на обнаружившееся превосходство Советского Союза, стали требовать от Вашингтона увеличения военно-технологической помощи. Со своей стороны администрация Д.Эйзенхауэра считала целесообразным помочь европейцам в создании «европейского ядерного оружия», с тем чтобы союзники Вашингтона смогли сформировать собственный потенциал ядерного противостояния Советскому Союзу и облегчили бы соответствующее бремя Соединенных Штатов. Ради этого Вашингтон был готов несколько расширить доступ европейских союзников к американским технологиям. Эта политика получила название «ядерного участия» или «ядерного распределения» (nuclear sharing). Особенность этой политики состояла в том, что США, помогая западноевропейским странам в ядерной области, имели в виду создание не ядерного потенциала каждой из союзных стран в отдельности, а общего для Западной Европы потенциала ядерного сдерживания, который стал бы дополнением к ядерному потенциалу США.

Ускорилось переосмысление теоретических постулатов американской внешней и военной политики. Концепция «отбрасывания» и доктрина «массированного возмездия» в изменившихся условиях выглядели авантюристическими. Идея использования всей мощи США в случае ограниченного столкновения с СССР теперь казалась как никогда опасной.

Эти стратегические и концептуальные сдвиги происходили на фоне бурного развития ситуации в Советском Союзе. В мае 1957 г. Н.С.Хрущев смог подавить оппозицию уцелевших соратников И.В.Сталина в политбюро ЦК КПСС («антипартийная группа Молотова – Кагановича»). В октябре того же года был удален с поста министра обороны СССР маршал Г.К.Жуков. В следующем году Н.С.Хрущев сместил с поста председателя Совета министров Н.А.Булганина и занял его место. Совместив в своем лице высшую власть в правящей партии и высшую исполнительную власть, Н.С.Хрущев оказался совершенно неограниченным в своих поступках. Это стало негативно сказываться на советской политике.

Размещение американского ядерного оружия в Европе

Страхи европейских стран по поводу возросшей мощи СССР были с большой серьезностью восприняты в Вашингтоне, где стали опасаться, что «запуганная Москвой» Европа откажется от партнерства с США. Требовались шаги, которые могли бы доказать евро-{♦}пейцам серьезность намерений Вашингтона защитить их в случае конфликта с СССР.

Еще 24 марта 1957 г. на Бермудских островах состоялась важная встреча нового премьер-министра Великобритании Гарольда Макмиллана (сменил ушедшего в отставку вскоре после суэцкого кризиса Антони Идена) с президентом США Д.Эйзенхауэром. Задачей дипломатии обеих стран было преодолеть недоверие, возникшее в британско-американских отношениях после 1956 г. Стремясь уверить Лондон в готовности США исполнять впредь свой союзнический долг перед Великобританией, американская сторона предложила включить в совместные документы пункт о «взаимозависимости» США и Британии в сфере обороны и безопасности. В подтверждение этого тезиса стороны подписали соглашение о размещение на Британских островах американских ракет воздушного базирования «Скайболт» среднего радиуса действия, которые должны были служить практической гарантией безопасности Британии в случае конфликта с СССР или угрозы со стороны Москвы, подобной той, которая прозвучала во время суэцкого кризиса. Эти ракеты были оснащены ядерными боеголовками. За рамками договоренностей остался вопрос о том, кто имел право отдавать в чрезвычайной ситуации приказ о запуске американских ракет – премьер-министр Британии, на территории которой они находились, или президент Соединенных Штатов, которым они принадлежали. Оставшиеся неясности позволяли Британии рассчитывать на то, что фактически управлять американскими ракетами будет позволено ей. Д.Эйзенхауэр не подтверждал, но и не опровергал таких предположений.

Он был сторонником создания единого ядерного потенциала Западной Европы под командованием НАТО и не хотел способствовать созданию собственных ядерных сил каждой из западноевропейских стран, включая ФРГ. Но ссориться с европейскими союзниками он тоже не намеревался.

Опасения европейских стран после создания советских МБР побудили США распространить найденную «формулу взаимозависимости» на все страны НАТО. Соответствующее решение было принято на сессии совета альянса в декабре 1957 г. Оно сопровождалось заключением договоренности о размещении на территории еще нескольких стран НАТО, в том числе ФРГ, американского ядерного оружия и американских ракет, аналогичных тем, соглашение о которых было подписано между США и Британией ранее. В Италии были размещены ракеты «Тор», а в Турции – «Юпитер».

Решение о размещении американского ядерного оружия в Европе было воспринято в Москве как шаг к «ядерному вооружению» Западной Германии. Советская сторона требовала исключить ФРГ из круга стран, на территории которых оно могло размещаться. В последующие несколько лет в Западную Европу было ввезено около 500 единиц американского ядерного оружия, включая авиабомбы и ракетные боеголовки. По мнению даже западных экспертов, кон-{♦}троль над этим оружием фактически находился полностью в руках правительств принимающих стран, что давало основание Москве полагать, что размещение американского ядерного оружия в ФРГ будет означать допуск Западной Германии к ядерному оружию.

Обострение германской проблемы (весна – лето 1958)

На решение совета НАТО в декабре 1957 г. разместить в Западной Европе и Турции американские ракеты и начать складирование ядерных боезарядов на территории западноевропейских стран, включая Западную Германию, Советский Союз дал асимметричный ответ: в январе 1958 г. Москва объявила о сокращении численности своих вооруженных сил на 300 тыс. человек. Эта мера была мотивирована многими причинами: требовались рабочие руки для строек народного хозяйства внутри страны, следовало устранить общественное недовольство отвлечением мужского населения от мирной и семейной жизни, политическая обстановка в странах Восточной Европы заставляла делать советское военное присутствие в них менее заметным и, главное, повышенный интерес советского руководства к ядерной составляющей оборонного потенциала сопровождался появлением мнения об уменьшении роли сухопутных сил в случае возникновения большой войны. Выиграть же в Европе войну малую СССР был в состоянии при меньшей численности армии, поскольку, несмотря на сокращения, сохранялось его численное превосходство над армиями западноевропейских государств – даже с учетом планировавшегося увеличения численности вооруженных сил западноевропейских стран.

Жест Москвы должен был показать миролюбие намерений СССР и служить инструментом привлечения на сторону СССР общественного мнения западноевропейских государств, прежде всего ФРГ, в которой началась подготовка к ратификации соглашений о размещении на западногерманской территории американского ядерного оружия. Советский Союз болезненно реагировал на восстановление военной мощи Западной Германии – сопоставимо с тем, как спазматически реагировала на ремилитаризацию Германии Франция в межвоенный период. Тактика советской дипломатии была построена на сочетании мирных инициатив в отношении объединения Германии на условиях ее нейтрализации с периодическими демонстрациями силы и угрозами в адрес западных стран.

Жесткие реакции Москвы на фоне ее военно-технологических успехов производили впечатление. Западные государства не отказывались от идеи укрепления своего блока в сотрудничестве с США и при постепенном увеличении военного потенциала Западной Германии. Но их движение в этом направлении было осторожным. Решимость противостоять Советскому Союзу у западных союзников присутствовала, но без крайней необходимости рисковать большой войной никто не хотел. Страны НАТО старались удержать конфронтацию с Москвой в контролируемых рамках и наращивать по-{♦}тенциал альянса таким образом, чтобы хотя бы формально это не выходило за пределы, достаточные для обороны. Ссылаясь на такие аргументы, в марте 1958 г. правительство ФРГ смогло убедить бундестаг ратифицировать соглашение о размещение на ее территории американских ядерных зарядов.

СССР расценил это решение как новый шаг к ядерному вооружению Западной Германии. В мае 1958 г. в Москве было проведено совещание стран-участниц ОВД, на котором была согласована тактика действий в германском вопросе. В июле 1958 г. ГДР выступила с предложением о заключении мирного договора с Германией, выдержанном в русле советской идеи об отказе обеих частей Германии от обладания ядерным оружием. Позиция Москвы, таким образом, смягчалась. Условие нейтрализации Германии было заменено более умеренным требованием недопущения ее ядерного вооружения.

Образование ОАР и ливанский кризис (1958)

21 февраля 1958 г. в Египте и Сирии состоялся референдум по поводу образования федеративного государства. Большинством голосов образование ОАР было одобрено. Ее президентом был избран Г.А.Насер, который к этому времени стал признанным лидером арабского национально-освободительного движения. В новой федерации Сирия оказалась в подчиненном положении. Столицей единого государства стал Каир, там были размещены органы федеральной власти. Значительная часть высших управляющих слоев в Дамаске была ущемлена снижением своего статуса до провинциального и потому недовольна созданием федерации.

В ответ на образование ОАР было создано конфедеративное объединение Ирака и Иордании, которое получило название Арабская Федерация. Попытка расширить ее состав путем привлечения Саудовской Аравии успехом не увенчалось. Сказалась традиционная вражда саудитской (Саудовская Аравия) и хашимитской (Иордания и Ирак) династий.

Ареной конфронтации двух федераций – ОАР и Арабской Федерации – стал Ливан, где в 1958 г. резко обострилась внутриполитическая обстановка. В стране фактически возникло острое противостояние прозападных либеральных группировок, интересы которых выражал президент Камиль Шамун, и антизападных радикально-националистических сил, объединившихся в Национальный фронт с участием ливанских коммунистов. Ливанское правительство приняло «доктрину Эйзенхауэра» и согласилось получать в соответствие с ней американскую военную помощь (вооружения и боевую технику). Оппозиция обвинила правительство в нарушении принципа нейтралитета Ливана и стала развертывать против него воинственную агитацию. Особое недовольство оппозиции вызвала борьба К.Шамуна с так называемым «политическим феодализмом», то есть традиционным порядком распределением власти внутри политической элиты строго на межобщинной основе. Напряженность в стране достигла {♦} пика в маю 1958 г., когда в стране началась всеобщая забастовка, переросшая в массовые антиправительственные выступления. Борьба между К.Шамуном и оппозицией вылилась в гражданскую войну.

К.Шамун обратился с жалобой в ООН на вмешательство ОАР во внутренние дела Ливана, однако прибывшая в страну комиссия международных наблюдателей свидетельств вмешательства не обнаружила. Тогда Ливан обратился за помощью к Арабской Федерации, руководство которой решило перебросить на территорию Иордании, ближе к границам Ливана, крупную группировку иракских войск. Однако события приняли совершенно неожиданный оборот: когда предназначенная для марша в Иорданию группировка иракских военных во главе с бригадным генералом Абдель Каримом Касемом подошла к Багдаду, она неожиданно 14 июля 1958 г. осуществила в Ираке кровавый военный переворот. В его ходе была уничтожена вся политическая элита страны, были убиты король Фейсал и вся королевская семья, все бывшие и действовавшие министры, все сенаторы и половина депутатов нижней палаты иракского парламента. Монархия была ликвидирована, а в Ираке провозглашена победа «революции».

Король Иордании Хусейн, формально имевший для того основания, 14 июля провозгласил главой Арабской Федерации себя и попытался организовать интервенцию в Ирак с целью свержения режима АК.Касема. В Иорданию стали прибывать британские войска. 15 июля Ирак заявил о денонсации договора об Арабской Федерации.

Напряженность продолжала расти и в Ираке, и в Ливане. Теперь президент Ливана уже не ждал помощи от арабских соседей. Ситуация, напротив, благоприятствовала его противникам. Силы ОАР могли беспрепятственно способствовать его свержению. К.Шамуну ничего не оставалось, как прибегнуть к помощи США, ссылаясь на «доктрину Эйзенхауэра».

15 июля 1958 г. американские морские пехотинцы высадились в Ливане. Однако вскоре американское правительство поняло, что США оказались втянуты в борьбу не против международного коммунизма, а в межклановую, межобщинную конфронтацию внутри ливанской элиты. Американская дипломатия стала искать выход из положения и пришла к выводу о бесперспективности поддержки К.Шамуна.

При содействии США он был изолирован от своих союзников – партии фалангистов, обладавшей наиболее крупными отрядами боевиков, и вскоре вынужден уйти в отставку. Новым президентом страны стал командующий ливанской армией Фуад Шихаб, который провозгласил возвращение Ливана к политике строгого нейтралитета. В октябре 1958 г. во исполнение резолюции Генеральной ассамблеи ООН (за нее голосовали и сами США) американские войска были выведены из Ливана.

Одновременно наметилась нормализация ситуации вокруг Ирака. 2 августа США и Британия признали новое иракское правительство {♦} А.К.Касема, а король Иордании Хусейн официально отказался от претензий на главенство в Арабской Федерации, которая просто перестала существовать. Западные державы рассчитывали наладить сотрудничество с Ираком и сохранить его в составе Багдадского пакта.

Тайваньский кризис (август 1958)

Напряженность на Ближнем Востоке проецировалась на обострение ситуации в Восточной Азии в связи с проблемой Тайваня, ажио иметь в виду, что с 1957 г. в отношениях СССР и КНР стало заметно охлаждение. Обострились идейные и теоретические разногласия между руководителями обеих стран, противоречия во взглядах на пути строительства социализма. Китайское руководство стремилось форсировать индустриализацию КНР, рассчитывая на продолжение массированной экономической помощи со стороны СССР. Советская сторона не считала возможным помогать Китаю в требуемых им масштабах и расценивала линию на ускорение индустриализации КНР как ошибочную. Вопреки мнению Москвы в 1958 г. в Китае был принят курс на осуществление «большого скачка» в экономическом развитии. Не оглашая своих разногласий с Китаем, советское руководство стало более критически относиться ко многим аспектам внутренней и внешней политики КНР, рассматривая некоторые ее конкретные проявления как авантюристичные и опасные для интересов СССР.

КНР считала Тайвань частью китайской территории и стремилась присоединить остров. Гоминьдановское правительство на Тайване продолжало именовать себя центральным правительством Китайской Республики, временно находящимся вне столицы (Пекина). США и все западные державы за исключением Великобритании не признавали правительства КНР и сохраняли с Тайванем дипломатические отношения. 2 декабря 1954 г. США заключили с правительством Чан Кайши на Тайване Договор о взаимной обороне, согласно которому Вашингтон обязался оказывать помощь в защите Тайваня. Важно, что согласно договору обязательства США распространялись на собственно Тайвань и Пескадорские острова.

Между островом Тайвань и материком располагаются несколько меньших островов, образующих цепочку опорных точек на пути с материка. С точки зрения высадки десанта с континента на Тайвань или с Тайваня на материк контроль над мелкими островами в проливе мог иметь важное значение. Речь шла о трех группах островов: остров Цзиньмэнь, «закрывающий» вход в порт Амой на материке; остров Мадзу, лежащий на пути к порту Фучжоу; группа мелких островов Тачен к северу от Тайваня, расположенные в некотором отдалении от маршрута следования между Тайванем и континентальным Китаем. После того как в 1950 г. КНР «выбила» войска Гоминьдана с острова Хайнань, Пекин не отказывался от идеи таким же образом «освободить» и Тайвань. Угрожая военным нападением на остров, КНР стремилась заставить США вступить с ней в пере-{♦}говоры о нормализации отношений. С августа 1955 г. такие переговоры начались в Женеве на уровне послов. Но шли они трудно.

Советский Союз в целом старался удерживать Китай в русле своей политики и не препятствовал китайско-американским контактам, что соответствовало линии СССР на ослабление напряженности в отношениях с США. В середине 50-х годов достигло апогея советско-китайское экономическое сотрудничество, в рамках которого Китаю оказывалась помощь в модернизации хозяйства, политико-административной системы и подготовки кадров. В октябре 1957 г. СССР пошел на очень серьезный шаг, заключив соглашение о содействии Китаю в мирном использовании ядерной энергии. Советская сторона обязалась передать Китаю технологию производства ядерного оружия и поставить ядерный реактор мощностью 6 500 – 10 000 квт. Это решение резко ускорило движение КНР к приобретению ядерного статуса, что отчасти также было спровоцировано планами Вашингтона содействовать созданию ядерного потенциала Европы, а также помощью, которую США стали оказывать в 50-х годах Японии, Южной Корее и самому Тайваня в мирном использовании атома. Следует отметить, что руководство КНР после XX съезда настороженно относилось к изменениям во внешней политике СССР и считало линию на компромиссы в вопросах контроля над вооружениями и разрядку напряженности не соответствующей интересам КНР и противоречащей идеалам мировой революции.

В ходе китайско-американских переговоров в Женеве задачей китайской стороны было добиться дипломатического признания КНР Соединенными Штатами. Взамен Пекин был готов декларировать отказ от применения силы в Тайваньском проливе. Но США не были готовы признать КНР, их интересовали частные вопросы – главным образом освобождение находившихся в китайском плену (со времен войны в Корее) американских летчиков. Без успеха переговоры проходили до лета 1958 г. Возможно, пытаясь оказать давление на США, с 23 августа 1958 г. Китай начал обстрелы островов Цзиньмэнь и Мадзу, сопровождавшиеся бомбардировками позиций гоминьдановских войск с воздуха.

Еще в январе 1955 г. американский конгресс принял резолюцию, разрешавшую президенту применить силу при необходимости защитить Тайвань и «связанные с ним позиции и территории». Правда, вопрос о том, что понималось под последними, оставался открытым. Строго говоря, резолюция «покрывала только сам Тайвань и Пескадорские острова». В отношении же островов Цзиньмэнь и Мадзу подразумевалось, что их следовало защищать лишь в том случае, если имелись веские основания считать, что нападение на них является фазой подготовки к атаке непосредственно на Тайвань. Эта формулировка относила решение вопроса о применении силы на усмотрение президента, который и воспользовался полученным правом. В Тайваньский пролив были направлены американские авианосцы с ядерным оружием на борту, и корабли ВМС США стали {♦} сопровождать гоминьдановские конвои, курсировавшие между островами и Тайванем. В сентябре 1958 г. Д.Эйзенхауэр и Дж.Ф.Даллес подтвердили намерение применить тактическое ядерное оружие в случае разрастания конфликта.

Советский Союз не был осведомлен о китайской акции заранее, хотя в начале августа 1958 г. Н.С.Хрущев посещал Пекин с кратким визитом. В ситуации кризиса СССР фактически отказался поддержать Китай. В разгар событий в Пекин с секретной миссией был направлен министр иностранных дел СССР А.А.Громыко, который сообщил Мао Цзэдуну о том, что Москва не будет готова оказать помощь КНР в случае ее вооруженного конфликта с Соединенными Штатами.

Формально Москва реагировала на действия ВМС США в Тайваньском проливе бурно. Н.С.Хрущев направил Д.Эйзенхауэру два резких послания, в которые была включена фраза о том, что нападение на КНР будет рассматриваться в Москве как нападение на Советский Союз. Но это послание было отправлено из Москвы 7 сентября 1958 г. – уже после того, как стало ясно, что пик кризи са пройден, и в Женеве возобновились переговоры КНР и США на уровне послов. В Вашингтоне в действенность советской угрозы не поверили. «Декоративный» смысл посланий СССР был ясен и в Пекине – заявления советского лидера даже не были опубликованы в китайской прессе.

Это был поворотный пункт в отношениях КНР с Советским Союзом. Москва вынесла из кризиса мнение о готовности Пекина рисковать ядерной войной и безопасностью СССР ради цели объединения с Тайванем, которая, с точки зрения СССР, не являлась жизненно важной. Китайское руководство сочло, что Москва фактически стоит на позиции «двух Китаев» и не намерена оказывать поддержку КНР в осуществлении того, что китайские коммунисты считали своей первоочередной национальной задачей.

Началась деградация стратегического сотрудничества двух стран. 8 октября 1958 г. Пекин отклонил сделанные в начале августа 1958 г. Н.С.Хрущевым предложения о строительстве советской базы для подводных лодок и радиолокационной станции слежения в Китае. В западной литературе высказывается мнение о том, что одновременно КНР отказалась разместить на своей территории советские ракеты. В ответ Москва стала продумывать вопрос о целесообразности сотрудничества с КНР в области ядерной энергии.

Попытка реорганизации колониальной
      империи Франции

Антифранцузское восстание в Алжире одерживало победы. Франция не могла его подавить. Политические силы страны разделились: часть элиты выступала за переговоры с повстанцами и предоставление автономии и независимости Алжиру, другая часть – за войну до победного конца. Правые радикалы из числа руководства французских вооруженных сил, дислоцированных в Алжире, обви-{♦}няли в военных поражениях правительство в Париже и требовали продолжения войны. Режим «четвертой республики» был по-прежнему неустойчивым и слабым, сменявшие друг друга кабинеты не пользовались авторитетом в армии и в обществе в целом. В мае 1958 г. группа военных в Алжире сформировала «комитет общественной безопасности», установив полный контроль над французской администрацией в Алжире. Путчисты подозревали, что правительство в Париже в тайне от них готовит план мирного урегулирования с алжирцами. Военные отказались подчиняться приказам из столицы. В такой ситуации кабинет Пьера Пфимлена в Париже пал, и 31 мая 1958 г. новым премьер-министром был назначен генерал Шарль де Голль, авторитет которого оставался высоким во всех слоях французского общества. Новый глава кабинета ввел во Франции чрезвычайное положение, объявил военный путч в Алжире вне закона и вскоре восстановил контроль над ситуацией. Ш. де Голль не решился пойти на уступки алжирским повстанцам сразу, но он всерьез задался целью реорганизовать отношения Франции с ее колониями.

В сентябре 1958 г. во Франции была принята новая конституция. В ней была предусмотрена возможность преобразования старого Французского Союза во Французское Сообщество (по образцу британского Содружества), которое представляло бы собой единый политический организм, включающий в себя Францию и ее колонии, которые при этом предстояло преобразовать в «автономные государства». В ведение автономных правительств передавались вопросы внутреннего управления. В ведении центральных исполнительных органов оставались внешняя политика, оборона, финансы, внешняя торговля и высшее образование. Основная часть французских колоний за исключением Гвинеи (добившейся независимости мирным путем в 1958 г.) согласилась с проектом Ш. де Голля.

Однако алжирские повстанцы не приняли этот план. В сентябре 1958 г. на подконтрольной им территории было провозглашено создание Алжирской Республики. Война в Алжире продолжалась.

Ужесточение позиции СССР по Западному Берлину
      (ноябрь 1958)

Сдержанная с точки зрения СССР и «предательская», по мнению руководства КНР, позиция Москвы во время тайваньского кризиса не была оценена в Вашингтоне. Американская администрация по-прежнему считала советско-китайский союз нерушимым монолитом. Попытки советской дипломатии проявлять гибкость воспринимались как признаки слабости. Если для СССР нежелание противостоять Соединенным Штатам в Восточной Азии было инструментом убедить Вашингтон пойти на компромисс в европейских делах и вопросе ограничения процесса распространения ядерного оружия, то в США проявления «мягкости» Москвы воспринимали как должное, а признаки жесткости – как знаки агрессивности намерений. Н.С.Хрущева, сосредоточившего в своих руках безраздель-{♦}ную власть в своей стране, «неблагодарность» американских политиков раздражала и провоцировала на непродуманные шаги.

27 ноября 1958 г., едва успели улечься тревоги по поводу тайваньского кризиса, советское правительство направило США, Великобритании и Франции ноту резкого содержания, смысл которой состоял в требовании в течение шести месяцев (до 29 мая 1959 г.) заключить мирный договор с Германией. В противном случае советское правительство намеревалось подписать отдельный мирный договор с ГДР и переложить на ее правительство ответственность за обеспечение особого статуса Берлина и гарантий доступа западных держав в западную часть города. К тому времени западные державы не имели с ГДР дипломатических отношений, а Западный Берлин де-факто функционировал как часть территории ФРГ, хотя официально это не признавалось Советским Союзом.

Из ноты следовало, что по истечении шести месяцев СССР перестанет считать себя связанным соглашениями, которые были заключены в предшествовавшие годы между ним и западными державами по Западному Берлину. Можно было ожидать, что перестанут выполняться договоренности об обеспечении доступа западных представителей на западноберлинскую территорию через территорию ГДР. На Западе советская нота была расценена как угроза возобновить блокаду города. Особое напряжение вызывала ультимативность требований Москвы – СССР настаивал на разрешении вопроса в течение шести месяцев. В литературе ноябрьская нота получила название «ультиматума Хрущева по Берлину». Ряд авторов полагает, что с нее начался так называемый второй берлинский кризис, продолжавшийся до 1961 г. Хотя напряженность вокруг Западного Берлина в самом деле сохранялась в эти годы, применять термин «кризис» ко всему почти трехлетнему периоду нет оснований.

Ультимативный характер советской ноты был скоро дезавуирован советским правительством. 5 и 10 января 1959 г. оно сообщило руководителям США, Франции и Великобритании о том, что не настаивает на разрешение проблемы Западного Берлина в первоначально обозначенные сроки. Фактически ноябрьская нота 1958 г. стала рядовым изложением советской программы германского урегулирования. С января 1959 г. позиция Москвы стала еще мягче: СССР предлагал заключить мирный договор либо с создаваемой конференцией двух германских государств, либо даже с двумя существующими германскими государствами одновременно при условии согласия обоих признать послевоенные границы в Европе и отказаться от вхождения в военные блоки.

Характерной чертой дипломатии Н.С.Хрущева было стремление сначала попытаться «выйти на позицию силы», оказать массированное психологическое давление на оппонента, а затем предложить ему относительно мягкую формулу компромисса. Эта тактика приносила результаты не всегда. {♦} 

Ситуация в Юго-Восточной Азии
      во второй половине 50-х годов

Возглавив правительство Южного Вьетнама после Женевской конференции 1954 г. Нго Дин Дьем в 1955 г. провел референдум, упразднивший монархию. Император Бао Дай был повторно лишен власти и престола и покинул страну. Президентом провозглашенной Республики Вьетнам стал сам Нго Дин Дьем, установивший в ней диктаторский режим.

В стране возник конфликт: между католиками, захватившими ключевые посты в правительстве и администрации городов, и буддистским населением сельской местности, и одновременно – между коммунистами и правительственными силами. Правительство Нго Дин Дьема отказалось соблюдать Женевские соглашения и сорвало проведение общевьетнамских выборов в 1956 г. С 1959 г. в Южном Вьетнаме, прежде всего в сельских районах, началась вооруженная антиправительственная борьба революционных коммунистических и некоммунистических групп, пользовавшихся поддержкой ДРВ. Неустойчивость во Вьетнаме, поздний поворот великих держав к «буферной» формуле ее преодоления, отказ США от сотрудничества с СССР, Британией, Францией и Китаем в деле стабилизации на основе признания двух вьетнамских государств осложняли обстановку в Индокитае.

Дестабилизирующие импульсы из Вьетнама затрагивали приграничные с ним страны – Лаос и Камбоджу, ранее составлявшие административно-политическое целое с Вьетнамом в составе Французского Индокитая. В этих странах коммунистическое движение не имело таких прочных традиций и политического влияния, как во Вьетнаме. Национализм и национальное движение в них были представлены в основном в традиционной камбоджийской и лаотянской элитах, тяготевших к умеренности. Выступая против французского правления, большая часть местных высших слоев настороженно относилась и к Вьетнаму – но не столько из-за предубеждений против коммунизма, сколько в силу традиционной боязни попыток Вьетнама подчинить слабые Лаос и Камбоджу. Обе страны склонялись к нейтрализму и равноудаленности как от западных стран, так и от коммунистических.

В Камбодже ситуация была более определенной. Общество признавало первенство Нородома Сианука, первоначально провозглашенного королем. Но 2 марта 1955 г. он отрекся от престола в пользу своего отца, Нородома Сурамарита, став на время главой правительства. В 1956 г. он передал формальное руководство кабинетом лидеру созданной им самим партии, сохранив за собой роль фактического руководителя исполнительной власти благодаря неограниченному влиянию в правящей партии. Камбоджа, в соответствии с Женевскими соглашениями, придерживалось линии на отказ от участия в военных блоках, импорта вооружений, услуг иностранных военных и т.п. Нородом Сианук вновь стал королем после смерти отца в апреле 1960 г.

Более сложной была ситуация в Лаосе. Национальная элита оказалась расколота так, что отдельные представители королевского {♦} дома возглавляли противоположные политические фракции, из которых одна ориентировалась на левые идеи, а вторая занимала консервативные позиции. В 1949 г. левые оформились в Национальное движение Лаоса (Патет Лао), которое после ограниченных вооруженных стычек с правительством установило контроль над двумя северными провинциями страны.

Женевские соглашения 1954 г. предусматривали возможность объединения сил Патет Лао с правительственными и восстановление в северных провинциях власти центрального правительства. Как и Камбоджа, Лаос во внешней политике должен был следовать курсом нейтрализма. Однако в 1955 г. вооруженные столкновения возобновились, после того как королевское правительство отказалось допустить к участию в выборах население северных провинций. Только в конце 1957 г. лаосским сторонам удалось договориться о создании коалиционного правительства с участием левых фракций. Кабинет возглавил принц Суванна Фума. Новые выборы в 1958 г., однако, принесли победу левой коалиции настолько существенную победу (9 из 21 места), что составленный пропорционально их результатам новый коалиционный кабинет оказался неприемлемым для правых и умеренных фракций. В стране обострился гражданский конфликт. С лета 1958 г. США в нарушение Женевских соглашений стали на полуофициальной основе посылать антиправительственным правым группам военную помощь и «гражданский» персонал.

Более сложной была ситуация в Индонезии. Президент А.Сукарно не стремился приобрести покровительство какого-то одного сильного партнера, каким для Малайи была Британия, а для Филиппин – США. Индонезийское правительство тяготело к нейтрализму и в 1954 г. отклонило проект Манильского пакта, вызвав охлаждение своих отношений с США. Одновременно в стране усилилось влияние коммунистов. После того как в 1948 г. попытка коммунистического восстания в Индонезии была подавлена, компартия обратились к легальным средствам борьбы. В 1955 г. на выборах в парламент она вышла на второе место (после националистической партии Сукарно), получив 16% голосов. Но это не означало пропорционального увеличения роли коммунистов в политике. Сукарно был сторонником «направляемой демократии» и стремился к созданию президентской, а не парламентской республики.

Поддержка правительства Сукарно не была всеобщей. Президент имел ее среди командования сухопутных войск и не имел – в руководстве ВВС и ВМС. В 1958 г. военные при финансовой помощи действовавших в Индонезии американских нефтяных компаний организовали путч на острове Суматра. Одновременно выступление против правительства началось на острове Сулавеси, в Восточной Индонезии. Оба эти события наложились на неудачную для Индонезии попытку добиться передачи ей на основании решения ООН Западного Ириана. Проект соответствующей резолюции не получил необходимых 2/3 голосов ГА ООН, что дало основание националистам {♦} в Индонезии говорить о дискриминации страны западными государствами. В Индонезии усилились антиголландские и антизападные настроения. Была захвачена собственность голландских граждан, а сами граждане были высланы из страны. В авангарде антииностранных выступлений оказались коммунисты. Популярность компартии стала превышать поддержку, которой пользовался сам Сукарно.

США полагали, что причина обострения ситуации в Индонезии – в мягкости подхода ее правительства к коммунистам. Поэтому американская администрация перестала поддерживать Сукарно и стала оказывать помощь путчистам на Суматре. В начале 1958 г. в руки индонезийского правительства попали доказательства вмешательства США во внутренние дела Индонезии на стороне антиправительственных сил, что еще более обострило американо-индонезийские отношения. Политически путчистов поддерживали Сингапур, Малайя, Филиппины и Тайвань. Оказавшись в изоляции, правительство Сукарно пошло на улучшение отношений с Советским Союзом. С начала 60-х годов СССР стал оказывать Индонезии существенную экономическую и иную помощь.